Москва медленно просыпалась, как всегда
— неохотно, но стремительно, заполняя улицы шумом машин, ритмичным
стуком каблуков и редкими обрывками голосов спешащих куда-то людей.
Серое осеннее утро словно покрыло всё вокруг тонкой плёнкой,
приглушив краски города. Низкие облака укутывали небо, а влажный
воздух нес с собой предчувствие скорого дождя. На восьмом этаже
одной из бесчисленных типовых многоэтажек начинался обычный день.
Всё выглядело буднично и привычно: негромкие шаги мамы в коридоре,
запах свежеиспечённого хлеба, мягкий треск радиоприёмника,
наполовину заглушённый гулом машин за окном.
Аня сидела за кухонным столом, задумчиво
покачивая ногой. На тарелке перед ней остывал недоеденный омлет —
её любимый завтрак, который мама приготовила перед тем, как
заняться своими делами. Аня смотрела в окно, за которым кипела
жизнь большого города, но мысли уносились куда-то далеко, за
границы привычного. Её светло-русые волосы падали на плечи, и Аня
лениво провела по ним пальцами. "Заплету потом," — подумала она, но
даже не сделала попытки подняться. Взгляд её голубых глаз, обычно
живой и внимательный, оставался неподвижным, словно она
всматривалась в собственные мысли.
С самого детства Аня знала, что она...
немного не такая, как все. Нет, не странная, не "эта девочка на
задворках класса," а просто другая. Она замечала то, что остальные
даже не видели. Первый раз это случилось, когда ей было пять.
Девочки играли в мяч на детской
площадке. Анина подруга Лиза, смеясь, побежала за укатившимся на
дорогу мячом. Аня закричала — внезапно и так громко, что прохожие
оглянулись. Лиза остановилась, а через мгновение из-за угла
выскочила машина, едва не сбив её. Взрослые хлопали девочку по
плечу, благодарили, а кто-то даже обнимал её, но в голове у Ани
крутился лишь один вопрос: "Как я узнала?" И она не могла на него
ответить.
Сначала ей просто показалось, что она
уже это видела — Лизу, мяч, машину. Как сцену из фильма, который
кто-то зачем-то решил прокрутить дважды.
С тех пор таких предчувствий становилось
всё больше. Сейчас, в свои двенадцать, она всё чаще слышала внутри
себя спокойный голос, который подсказывал ей вещи, казавшиеся на
первый взгляд незначительными: "Возьми зонт — дождь начнётся через
десять минут," или "Не надевай эти сапоги, они протекут." И этот
голос всегда оказывался прав. Но как рассказать об этом взрослым,
которые привыкли считать мир обычным и предсказуемым?
