На голове у отца была летняя шляпа желтоватого оттенка. Он безмятежно наблюдал за действиями Саши: вскочил в машину, уронил ключи, наклонился к рулю, закинув голову, как голодный птенец, опустил руку к педалям и нащупал связку. «Откуда?» подумал Саша. Сын сидел на месте пассажира, но у него был руль. Отец стоял за окном со стороны водительского сиденья, но, даже находясь вне машины, смог завести её взглядом с несвойственной ему при жизни доброй отчужденностью.
При жизни отец был строгим и живым, а после смерти стал светловатым и ускользающим. Он ушел без предупреждения и навсегда, не оставив никаких надежд на невероятное возвращение. Ещё за день до «ДТП» он гнул жизнь сына, как ивовый прут, пытаясь приспособить её для латки своей любимой прохудившейся корзины, а отпрыск алкал свободы и реванша и кричал ему в себе «Я докажу тебе!», как вдруг «тебя» не стало.
Потребность доказать, однако, не сразу и не совсем исчезла. Для этого, наверное, они встречались иногда на остановке «Улица Мичурина» или в её окрестностях. Вот и сегодня за спиной отца виднелись знакомые акации, обрамлявшие пешеходный путь от венчавшего остановку грязновато– голубого газетного киоска к продовольственному магазину. А может, они ему сегодня и не виднелись… Шляпа желтоватого оттенка излучала нейтрализующее задний план сияние. Может, он просто знал, что там должны были быть акации? Какие акации? Уж десять лет, как он живет в Милане. Пора было догадаться, что он спал.
Саша открыл глаза. В руках у него был будильник. Ах да, сегодня он уже просыпался один раз, по его зову, но отключил и снова в сон вернулся. На дубль третий времени не было. Он опаздывал на экзамен.
Глаза привыкли к яви. Нечеткие световые пятна, рассеянные на стене дырявыми щелями в жалюзи, оповещали о пасмурном дне. На столе стояла пустая коробка из-под пиццы с черными оливковыми косточками, она аукнулась тяжестью в желудке. Руки сами потянулись к кнопке запуска открытого, но выключенного ноутбука, но он заставил себя пройти мимо, в ванную.
Через полчаса он запихивал книги в рюкзак на выходе из квартиры. Марио, фотограф по профессии и, по совместительству, хозяин квартиры, где Саша снимал комнату, ещё не вставал. Он спустился во внутренний двор, взял свой велосипед, оседлал его и через распахнутые ворота выкатил на улицу. Консьержка Сильвана смывала водой из гадюко-подобного шланга мыльную пену с тротуара.
