Она
‒ Мать, к тебе тут четырехглазка пришла!
В дверях стоял здоровенный детина в шортах и в мятой майке с логотипом известного бренда, бандитской наружности. Молодой человек жевал жвачку, как корова, и, казалось, собирался надуть большой шар и лопнуть его мне прямо в лицо.
«Если он это сделает, разворачиваюсь и ухожу», ‒ мысленно, решила для себя.
Лысая голова, недельная небритость и куча шрамов по всему телу производили отталкивающее впечатление, а серые насмешливые глаза раздевали взглядом. Он открыто играл со мной, как кошка с мышкой, и, явно, ждал реакции на его слова.
«Грубить этому Рэмбо точно не буду. А то, может, у него с мозгами не все в порядке. Странный он какой-то. Интересно, кто это вообще такой? Мне сказали, что надо подтянуть по английскому мальчика, а этот парень, наверное, его старший брат, невоспитанный старший брат. И здороваться его, видимо, не учили».
‒ Добрый вечер. Я к Лидии Павловне, ‒ вежливо произнесла и попыталась изобразить что-то наподобие улыбки. Получилось слабо, конечно, ну уж, как смогла, я о-очень старалась.
‒ Сейчас она придет, ты же слышала: я уже ее позвал, ‒ сказал он, послав мне в ответ какой-то звериный оскал, а, затем, привалившись плечом к стене, принял еще более расслабленную позу.
Поняла, что предложения войти, не дождусь, поэтому скрестив руки на груди, приготовилась ждать дальнейшего развития событий. Какое-то время мы так и стояли на крыльце, молча разглядывая друг друга, пока в дверях не появилась хозяйка дома.
‒ Ой, Димочка, ну, что же ты нашу гостью на пороге держишь? Заходите, заходите, Евгения Владимировна. Вы простите его, пожалуйста, воспитание у моего сына хромает, ‒ произнесла она, метнув взглядом молнию в Дмитрия, но он только ухмыльнулся в ответ.
‒ Я что-то не поняла, Лидия Павловна, ‒ сказала, раздеваясь. ‒ А , где же мальчик, с которым мне надо будет заниматься?
Они переглянулись, Дима громко заржал.
‒ Ну, ты, мать, даешь, репетитора мне, что ли, наняла?
Она, устало, вздохнула.
‒ Сын, иди, пожалуйста, в свою комнату, а мы тут, пока, с Евгенией Владимировной все обсудим за чаем.
‒ Очуметь… ‒ бросил, уходя, не забыв, при этом, одарить мою скромную персону полным презрения взглядом, под которым, вдруг, захотелось одернуть свой старенький пиджачок, невзрачного терракотового цвета, и проверить, не выбились ли пару локонов из идеального пучка волос. Не знаю, почему отреагировала так, ведь уже давно привыкла к пренебрежительному отношению мужчин, а тут, вдруг, задело, не ожидала от себя такого.
