Она
Я застряла. Я попала в какую-то петлю, которая не позволяет мне уйти, но и полноценно остаться я тоже не могу. А самое страшное – я больше не принадлежу себе. Я не могу контролировать ни тело, ни разум.
Время теперь летит слишком быстро. Ещё, наверное, не придумали этому определения. Что меньше минут? Секунды. А меньше секунд? Милисекунды? А ещё меньше? Микро? Нано? Атто? Это всё ничто, по сравнению с течением времени здесь. Слишком быстро. Слишком.
При жизни я читала, что когда наступает та самая последняя минута, загорается свет, который зовёт, на который нужно идти… Вот только никакого света не было. Никакой последней минуты не было. Как не было и голоса, который бы позвал.
Я ничего не поняла. И, к тому же, я не помнила своих последних минут. Время остановилось, как будто кто-то нажал на паузу. А потом полетело, как в ускоренной перемотке на старом видеомагнитофоне.
День за днём я пересматривала все свои двадцать три года. А самые важные мгновения как будто кто-то выделял стоп-кадром. Это всё было так быстро. Я пересмотрела всю свою земную жизнь за ту единицу времени, которая стократ меньше секунды. Это было как вспышка. Раз – и всё.
Не было страха. Я просто принимала предлагаемые обстоятельства. Не спрашивала. Не пыталась понять «зачем».
Я плыла по предлагаемому течению. Плыла, потому что идти не могла. У меня больше не было тела.
«Что я теперь представляла из себя?» и «Кем я сейчас была?» – это были первые вопросы, которые прозвучали где-то внутри меня не моим голосом. Так, наверное, звучал мой внутренний голос…
«Ты маленькая часть большого Духа. Ты – Душа. Которая ещё не стала частью нематериального начала. Ты ещё сама по себе. Ты ещё помнишь своё тело и выглядишь так, как выглядело оно. Для тех, кто видит тебя там.» – пришёл ответ.
Кто его послал? «Я.» Как будто я должна узнать по голосу. «Изначально ты будешь меня только слышать. Потом увидишь. Позже…»
Я не была удивлена. Я просто не понимала. А потом я приплыла в комнату, где лежало моё тело. Над которым склонилась женщина. Я подплыла ближе и узнала в ней свою земную мать.
Она скорбела и плакала. Я не чувствовала своего отклика на её боль.
Свеча, которая спокойно горела возле моего портрета на столе, с моим приближением стала искрить.
Почему? Всегда мучил этот вопрос.
