Дрова весело потрескивали в камине, разбрасывая оранжевые искры.
Огромный камин — первое на что обратил бы взор любой зашедший в
комнату. Ведь не даром говорят, что на огонь можно смотреть вечно.
Хотя, возможно, это утверждение правдиво лишь для взрослых? Ибо
играющий на полу ребенок, не обращал на пламя никакого внимания. Он
увлеченно играл кубиками, пытался построить гараж для лежащей
неподалеку пожарной машины, и не обращал внимания ни на камин, ни
на огонь, и даже не подозревал что что за ним наблюдают.
Миша прошелся по столу, посмотрел на сына. Валик не пересекал
незримую черту, отделяющую его от опасности. Он улыбался, даже
когда очередной кубик не хотел вставать на свое место и
падал,улыбался, что-то лопотал себе под нос, и продолжал
строительство гаража. Проклятый покачал головой и отошел от края
стола, завтра ночью он вновь сможет поиграть с сыном как нормальный
отец. Сейчас же это невозможно, и не стоит попадаться ребенку на
глаза. Рано.
Михаил прошелся по грубым доскам и достал из кармана перочинный
нож. Тихо щелкнул замок, на свет появилось тонкое лезвие. Ножом он
обзавелся больше трех месяцев назад, но до сих пор каждый раз
удивлялся таланту мастера, сотворившего это чудо. Подошел к одной
из тарелок, забрался внутрь, встал около огромного куска белого
хлеба. Нож смотрелся совершенно несерьезно рядом с такой
громадиной, но Проклятый с легкостью отрезал, точнее отпилил
кусочек, затем повторил операцию с колбасой. Сделав бутерброд,
прошел дальше и наколол икринку по размеру больше напоминающую
мандарин, которая сразу потеряла круглую форму, ее содержимое
начало вытекать на хлеб.
В прихожей раздался шум, хлопнула дверь. Валик с интересом
поднялся, и вразвалочку отправился к выходу из комнаты, посмотреть
кто пришел. Проклятый привычно отступил вглубь стола, спрятавшись
за одним из стаканов. Стол был слишком высок для малыша, но Миша не
собирался проверять насколько находчив его сын. С ребенком он мог
увидеться лишь в Этании.
На пороге появилась Ира, в черной зимней куртке с меховым
воротником, раскрасневшаяся с мороза. Миша засмотрелся на
красавицу-жену. Завтра, на той стороне, он сможет быть с ней как с
женщиной. А подумав, вздохнул. Физически сможет, а вот будет ли у
них желание...
— Валик, — мама со смехом подхватила малыша, — как ты себя вел?
Соскучился?
