Кэлли
Кэлли Броган поцеловала свою дочь в макушку, как она делала это уже почти тридцать лет, осознавая, что ничто на этом свете не вечно – ни время, ни любовь, ни жизнь в целом. Так что она пользовалась каждой возможностью поцеловать и обнять своих детей, всех семерых.
Нет, конечно, она не сама родила их всех. Леви и близняшки – Джулс и Дарби – ее родные дети. Братья Локвуд – Ной, Илай и Бен – дети ее сердца. Их мать – Бетан Локвуд, ее соседка и лучшая подруга – покинула этот свет десять лет назад. Дилан Джейн, а проще Ди-Джей, была еще одним чадом ее сердца.
Жизнь, которую Кэлли когда-то вела, будучи избалованной женой невероятно успешного, богатого и могущественного бостонского бизнесмена, закончилась. Ее любимый Рэй тоже ушел. Вот уже три года как она вдова.
Кэлли была – глубокий вдох – одна. В пятьдесят четыре года пришло время заново открывать себя.
Черт, как страшно…
Кто она такая, если не мать своих детей и не жена своего сильного мужа?
Сейчас она сама себя не узнавала. И ей надо заново с собой познакомиться.
– Мам?
Кэлли моргнула и посмотрела в ясные глаза Джулс. И как всегда, у нее перехватило дыхание. У Джулс были глаза Рэя, невероятный оттенок серебристо-синего. Кэлли переждала, пока схлынет знакомая волна печали.
Черт, она скучает по нему. По его смеху, по его сильным рукам, по сексу. О боже, она действительно скучает по сексу с ним.
– Мам, с тобой все в порядке? – спросила Джулс, чуткая, как всегда.
Кэлли отмахнулась от ее вопроса. Она считала себя современной мамой, но сказать своей дочери, что она сексуально озабочена, – на это она не способна. Так что Кэлли просто пожала плечами и улыбнулась:
– Все хорошо.
Джулс нахмурилась:
– Я тебе не верю.
Кэлли посмотрела по сторонам, мечтая, чтобы Ной, и Илай, и Бен очутились здесь. Илай и Бен извинились перед воскресным обедом, потому что старались побыстрее починить катамаран на пристани. А Ной был в Италии? Или в Греции? В Каннах? Мальчик летал на самолете так же часто, как нормальные люди ездят на автомобиле.
Приедет ли Ной когда-нибудь обратно домой, в Бостон? Старший сын Локвудов от природы не был слишком ранимым, но поступок отчима после смерти Бетан травмировал его. А он слишком горд, чтобы показать, насколько сильно он уязвлен, чтобы признать, что ему больно и одиноко. Как и Бетан, он считает эмоции и признание своих страхов поражением и слабостью.
