Азбука для
побежденных
Проект «Сфера», второй
том
Седой холодный полумрак,
Чужих страниц
непониманье.
Зачем придуманы
страданья,
И память нагоняет страх?
О, серый мир…
Ниспослан всуе,
Забыт, зачеркнут,
отрешен.
Меня по-новому рисуют,
И темнота со всех
сторон.
Что было горем?
Что победой?
Где одиночество?
Где смерть?
Воспоминанья тихо
дремлют,
Не пережить, не
перечесть.
То, что казалось
благородным,
Что было чудно хорошо
Забыто вмиг.
И первородный
Меж строчек вымаран
грешок.
На старой полке —
вдохновенье,
Пиры, и длинные столы,
Стоят, затихнув, без
движенья
Единороги, львы, орлы…
Ket, 1991
ЧастьI
Разум, сила, и
вера
1
Бегство
Ах, какой ветер, какой ветер…
Сумасшедший, тёмный, он играет стаями чёрных птиц, раскачивает
деревья, грозясь вырвать их с корнем, и забросить куда-то в серое
мутное предвечернее небо, гонит редких прохожих, подталкивая их в
спины, он несет с собой промозглую влагу неожиданного зимнего
тепла, и весь город охвачен этим ветром, и подчинён ему, и тревога
летит с ним над городом, тревога и безнадежность, и нет от него
спасения.
На самом деле спасения нет
вообще.
Они придут. Они придут за ней уже
совсем скоро, и бесполезно таиться и прятаться, ведь они всемогущи,
и ей нечего, совершенно нечего им противопоставить. Она точно
знала, что они придут, и стояла сейчас у окна, глядя на беснующийся
ветер, на деревья с обнаженными ветвями, которые ветер гнул и
ломал, и ждала — потом что неотвратимость не оставила ей сейчас ни
единого шанса вообще ни на что. Они победили, и она это знала.
— Что же я такое сделала? — жалобно
спросила она. — Не помню. Но я точно что-то сделала. Они ведь не
приходят просто так.
Мысли путались, и ей не удавалось
совладать с ними, словно мысли эти стали подобны ветвям на
сумасшедшем ветру, там, за окном.
— Я не помню, — жалобно прошептала
она. — Не понимаю…
Дверь сотряс первый удар, сильный
настолько, что звякнули испуганно чайные чашки, стоявшие в сушилке.
Она вздрогнула, обернулась — там, в коридоре, осыпалась с потолка
тонкая пыль побелки. Следующий удар сотряс дверь, побелка
посыпалась снова; за дверью раздались грубые мужские голоса:
— Открывай, тварь! А ну, открыла
быстро! Всё равно же войдем, паскуда, и лучше бы тебе
открыть!..
— Нет, — совсем уже беззвучно
прошептала она. — Нет, не лучше.
Ещё один удар. И ещё. И ещё. И ещё.
Голосов становится больше, и дверь, кажется, уже поддается, а это
значит, что они сейчас будут здесь, а если они способны сделать
такое с тяжелой железной дверью, что же они могут сделать с
ней?
