1. Глава 1
Она мой личный яд,
И сладкое противоядие в одном флаконе,
Она — мой вожделенный райский сад,
Она моя горячая агония.
В ней мощь пустыни, сила ветра, горечь слов,
В ней смелые мечты, манящая свобода,
Она пришла из самых жарких снов,
Что видел я с заката до восхода.
©Екатерина Орлова
Омар
Вхожу в кабинет отца, уже подозревая, о чем пойдет разговор. Мы давно обсуждали варианты, как вернуть сестру домой, и что для этого может быть использована младшая Фоули, Ниса. Девчонке едва исполнилось восемнадцать, как и Амире. Так что отец предположил, что Фоули вполне могут обменять одну дочь на другую, как обменивают заложников противоборствующие стороны.
— Забирай девчонку, — без лишних приветствий произносит отец, как только за моей спиной закрывается дверь. Его голос тихий, но слова настолько весомы, что могут вызвать приступ паники. Только не у меня.
— И куда ее девать?
— Мне плевать, Омар. Посели у себя.
— Отец, поселить у себя женщину? — я брезгливо оскаливаюсь. В моем доме не будет незамужней женщины. Туда я приведу только свою жену: достойную девушку из хорошей семьи. Покорную и покладистую, которая не будет задавать лишних вопросов или противоречить мне.
— Она должна быть под присмотром.
— У нас много способов оставить ее под присмотром, — продолжаю спорить, присаживаясь в кресло напротив. Смотрю, как отец, положив два пальца на ониксовое пресс-папье, раскачивает его пальцами.
— Я никому не доверяю так, как тебе.
— Может, привезти ее сюда? — использую последний аргумент в надежде, что отец изменит свое решение.
— Нет, это слишком очевидное место для нее. Поэтому ты увезешь ее в свой дом в пустыне. О нем никто не знает, никто там не бывает, кроме твоей прислуги. Лучше места и не придумаешь.
Я в ужасе смотрю на него. Мой дом в пустыне — это моя крепость. Место силы, которое напитывает меня, когда я нуждаюсь в этом. Мой особняк окружают дикие барханы, хранящие тайны миллионов лет. Я говорю с пустыней. Я уважаю ее. А она отвечает мне любовью и делится мудростью. Для меня пустыня — это живой организм, моя мекка, которая не дает мне пасть духом.
— Отец…
Кулак отца с такой силой врезается в деревянную столешницу, что, кажется, вибрируют даже стены кабинета. Но ни один мускул на моем лице не дергается. Я привык к разным настроениям шейха Заида. Он бывает суров, бывает в ярости, но никогда эта ярость не распространяется на семью. Потому что семья священна для него. Это его персональная пустыня — источник силы.
