Тайная любовь моя

Как-то раз вышел на лестничную площадку и от удивления застыл на месте – на широком низеньком подоконнике сидела девочка. Прямо перед ней в ворохе тряпья с важным видом восседала большая кукла, а девочка кормила ее воображаемой едой из маленького блюдечка.

Но детали той картины осознал потом, а пока поразила ее неординарность – откуда в нашем лагере дети? Ведь все шесть лет моей маленькой жизни был единственным ребенком в зоне, где содержали немецких военнопленных (не считать же, в самом деле, младшего брата, который и говорить-то не умел). Здесь, в этом замкнутом мирке за колючей проволокой, я родился и жил, не видя никого, кроме взрослых. А тут сразу два ребенка, да еще моего возраста (поначалу и кукла показалась живой – она была с нас ростом, и, я слышал, как девочка ей что-то говорила).

– Ты откуда взялась?! – громко спросил кормящую девочку.

– Что ты так кричишь? Разбудишь маленькую, – сделала замечание “мама”, хотя как может спать ребенок, которого кормят, – Я здесь живу. Вон там, – показала она на дверь, которая до сих пор всегда была заперта на ключ. Теперь же она приоткрыта, и оттуда доносились голоса.

– Это кто здесь воюет? – вышла из двери женщина, – Ах, наш сосед. Тебя как зовут, мальчик? – спросила она, поглаживая меня по головке.

– Толик! – сердито ответил ей, – Я не воюю. Я только спросил.

– Девочку зовут Любочка, а ее куклу – Дуся, – представила мне обеих настоящая мама.

– Так она не настоящая? – показал я на куклу. Женщина рассмеялась:

– Конечно, не настоящая. Это кукла, – пояснила она, – С ней можно играть. Любочка тебя научит. Играйте, а я пойду. Только не ссорьтесь. Лучше дружите. Любочка будет тебе подружкой, а ты ей другом.

– Хорошо, – пообещал ей, пытаясь понять смысл впервые услышанных слов “подружка”, “друг”.

– Давай играть, – предложила девочка, когда ее мама скрылась за дверью, – Ты будешь папой, а я мамой. А Дуся будет нашей дочкой. Хочешь ее покормить? – протянула она игрушечную ложечку.

– Не хочу, – ответил ей, – Эта игра мне не нравится.

– Почему? – удивилась Любочка, – Очень даже хорошая игра. Дочки-матери. Я всегда в нее играю. А ты, какие игры знаешь?

Я никаких игр не знал, а потому лишь неопределенно пожал плечами. В это время увидел, что снизу по лестнице к нам поднимается мой приятель – переводчик гер Бехтлов.