Скучно Шарику без друзей. Выйдет он на пригорок, сядет и подолгу смотрит вдаль. А потом вернётся под навес, ляжет, вытянет лапы, положит на них мордочку и, прикрыв глаза, мечтает о новых друзьях. Но где их взять, если от его, казалось бы, безобидного лая обходят дом стороной? Не знают люди, что Шарик лает просто так, для порядка, что он охраняет не только свою территорию, но и всех, кто здесь живёт. Например, того же краснокрылого петуха от нападок его конкурентов…
Вздыхает Шарик, но ничего не поделаешь. Сам виноват, что обидел Хрюнчика и вовремя не поделился едой с Кешей. Пару раз пытался он обратить внимание поросёнка. Пробегал у того перед глазами, останавливался, даже пробовал заговорить. Но поросёнок поворачивался задом, будто перед ним не Шарик, а пустое место. Ничего не оставалось, как наблюдать издалека за Хрюнчиком, ковыряющим розовым пятачком землю. Смотреть, как демонстративно тот поднимает рыло, сладко чавкает, да так, что у Шарика бегут слюнки, только успевай заглатывай.
Шарику хотелось вновь подружиться с поросёнком. А как – он не знал… Подолгу ломал голову, но ничего не приходило на ум. И когда почти совсем разочаровался, всё произошло само собой. Рано утром поросёнок вышел на тропинку, по которой любил бегать Шарик, и запустил пятачок в землю. Так бы ничего, но зачем копать поперёк тропинки? Ну, не совсем поперёк, чуть в стороне. Но какая разница! Вдруг ковырнёт там, где не надо. А Шарик оступится и подвернёт лапу. Видя безобразие, творимое поросёнком, пёс не утерпел и кубарем скатился под пригорок.
– Ты чего это делаешь? – грозно затявкал он.
– Червячков ищу, – прошамкал поросёнок и так поддел землю, что осыпал Шарика с головы до кончика хвоста.
– Ты чего? – отпрыгнул Шарик в сторону.
– Я ничего, – притворился поросёнок. – Землю ковыряю.
– Ты не ковыряешь, а на меня кидаешь!
– Кидаю туда, куда кидается. Не стой поперёк пути, – сказал Хрюнчик.
Поняв, что бесполезно увещевать поросёнка, пёс решил подойти к нему по-иному. Без скандала.
– Ладно, я тебя прощаю.
– Мне твоё прощение – что корове лишний хвост.
Вот наглец! Шарик его прощать, а тот по-свински… От злости аж свело челюсти, но пёс вида не подал. Наоборот, как можно простодушней, сказал:
