– Йо-хо-хо! – цепляясь мечом за ломкие ветви бальзамового кустарника, долговязая фигура в короткой солдатской тунике со щитом на спине и шлемом подмышкой с треском и грохотом вырвалась из зарослей по крутому склону на обломок скалы, подступающий к лесу, сделала по инерции несколько шагов и по-кошачьи мягко спрыгнула на прибрежный песок.
– Пантера, где ты там? Эй! – послышались крики из кустарника над его головой.
– Йо-хо-хо! Бибул, Тит! Сюда! – Пантера сел спиной к скале и удовлетворенно огляделся.
Славное местечко! Почти как родная Кампанья.
Над его головой с таким же шумом и треском вырвались из кустарника двое его приятелей и спрыгнули с уступа скалы на каменистую землю рядом с Пантерой.
– Ну и местечко ты нашел, Пантера, – сказал, вернее, медленно пророкотал низким, внушающим невольное уважение басом, оглянувшись, Тит, рослый солдат могучего телосложения, с массивной, поросшей жестким коротким курчавым волосом, головой, насаженной, словно без шеи, на мощные плечи бывшего гладиатора.
– Нравится? – спросил Пантера. – Я нашел его давно, с первых же дней нашего прихода сюда… Бибул! Проверь, мой юный друг, кувшин цел?
Бибул, полный юноша с округлым прыщеватым лицом и капризно оттопыренной нижней губой, поставил в тень скалы плетеную корзину, которую он принес собой, и заглянул в нее.
– Все цело.
– Вот и славно, – Пантера потянулся, – тогда давайте сразу же и приступим.
Бибул, с готовностью усевшись, расстелил на песке кусок полотна и начал выкладывать на него из корзины кувшин, чаши, сыр, хлеб, куски прожаренного мяса. Тит, поколебавшись и еще раз оглядев окрестности, сел рядом с приятелями.
– Да, мой верный Титус, – продолжал тем временем Пантера, – и тогда я сразу решил: служба – это хорошо. Служба есть служба, пусть я и контубернал. Но торчать в карауле и сбивать себе ноги об эти камни в обходах территории – занятие не для бедного, несчастного и потрепанного жизнью ветерана Пантеры, а для юных и полных сил сосунков вроде Бибула, не будь я… Гм, да. Верно, Бибул?
