После Большого Взрыва. Бог и другие обвиняемые. Записки крамольника

Как бы ни был травмирован и отравлен за века наш язык, он то и дело проявляет неистребимое своеволие и скрытое лукавство. Вот уж, казалось бы, пресловутый эфир как физическая категория был упразднён официальной наукой ещё в начале ХХ века, а наши дикторы – сначала радио, а потом и теле-, десятилетиями выходили не куда-нибудь, а именно «в эфир», терпеливо ожидая, когда он, наконец, будет реабилитирован. Сегодня, можно сказать, дождались. И это слово благодаря прорывам в науке снова обрело плоть и кровь.

А с кодами «свой-чужой» в нашем языке тоже не всё так просто. Сколько уже лет прошло с того 93-го, когда харизматичный генерал Альберт Макашов шёл на московские баррикады с лозунгом: «Ни мэров, ни пэров, ни… – дальше не совсем нормативное», но и сейчас наш слух коробят сочетания типа «мэр Орехово-Зуева». Чужеродное, потому и не приживается. Но при этом – обратите внимание – мы спокойно говорим, например, «губернатор Калифорнии». Какие-то губернаторы были и есть также во Франции, Дании и многих других странах. Филологи, конечно, нас пытаются убедить, что слово, мол, заимствовано то ли из греческого, то ли из французского. Понятно, если голова повёрнута на запад, то и «славянин» происходит хоть от скандинавского «гребца» хоть от латинского «раба».