Войдя в квартиру, Михаил секунду
поколебался, глядя на свои промокшие башмаки с налипшими на подошвы
ошметками грязи и хвои. Разуться – секундное дело, но он знал, что
жена сейчас таращит исступленный взгляд на дверь, и каждая секунда
для нее – пытка.
Он быстро прошел по коридору и
заглянул в Лёхину спальню. Так и есть – сидит, вся подавшись
вперед, и так напряжена, что, кажется, ее вот-вот долбанет
инсульт.
- Чисто, - поспешно прошептал он и
увидел, как она вся тут же расслабленно обмякла, затряслась,
прижимая руки к груди. На обвисшем лице в подступающих сентябрьских
сумерках отчетливо различались лишь глаза. Круглые и черные, как у
кота из Шрека.
Михаил покосился на спящего сына и,
мотнув головой, вышел. Сзади тут же послышались торопливые шаги
жены.
- Но ты… совершенно точно
уверен? – спросила Наталья, когда он, наконец, скинув башмаки,
устало плюхнулся за обеденный стол и потер воспаленные глаза.
- Точнее некуда. Все до единой целы!
Я почти сутки потратил на то, чтобы обойти периметр, где на
карачках, где ползком. Чисто!
Закатив глаза к небесам, Наталья на
несколько секунд погрузилась в молчаливый экстаз. Внутри ворошились
благодарственные молитвы, но так и не смогли найти выход ни в
мыслях, ни в словах… Они уповали на помощь Господа, но он остался
глух и слеп к их беде. Помощь они собираются принять совсем… из
иных рук…
- Обедаем, грузим Лёху и выезжаем,
произнес он и, помедлив, осторожно добавил, - Если ты, конечно, не
передумала…
Наталья энергично затрясла головой и
кинулась наливать ему борщ. Михаил задумчиво наблюдал за ее
неловким мельтешением по кухне и размышлял над своей последней
фразой. Что бы он почувствовал, если бы она действительно…
передумала?
Целый год ушел на приготовления,
прорва денег вбухана в нелепое барахло, которое они покупали у
чокнутых коллекционеров, не говоря уж о куда более чудовищных
вещах, ради которых им пришлось здорово запачкаться на кладбище… Но
внутри росла уверенность, что если бы она передумала, он выдохнул
бы с облегчением. Промозглый осенний день, он почти сутки не спал,
если не считать пары жалких часов перед рассветом, скрючившись за
рулем, и чудовищно устал, обшаривая периметр. Самое бы
время плотно пообедать, замахнуть стопку «для сугреву», а потом
отрубиться часов на двенадцать…
