1. Глава 1. Попадание
Я витала где-то на границе яви и сна. Не могла пошевелить и пальцем, пить хотелось ужасно. Поверхность под спиной была жесткой, как доска, тело окаменело, даже дышать было тяжело. Я чувствовала себя ожиревшим морским котиком или жуком, которого положили на спину, и теперь он изо всех сил старается перевернуться.
С трудом, но мне удалось сесть. Сразу потянулась, похрустела шеей – какое блаженство! Хорошенько проморгавшись, я осмотрелась. Потрясение от увиденного развеяло остатки сна. Вот тебе и «доброе утро»!
Где это я? Почему спала на столе? Что еще за шуточки?
Низкий деревянный потолок нависает над головой. В окно, занавешенное видавшими виды шторками, пробивается тусклый свет. Пол устлан соломой, на табурете у стены глиняный кувшин, тарелка с хлебом, сыром и яблоками. На столе, где я продолжала восседать, лежали пожухлые цветы с белыми лепестками.
Медленно подняла руки, внимательно осмотрела их. Странные какие-то, словно не мои. Да и сама я в белом бесформенном платье. Такое чувство, будто оказалась в стилизованном под Средневековье деревенском доме. Не понимаю, сон продолжается?
Я соскочила на пол. Негромко звякнули монеты в подвешенном к поясу тканевом мешочке. Модный кошель, однако. Осторожно обошла комнатку, подмечая и свечи, и странные деревянные фигурки, опять же – цветы. Много цветов. Здесь будто к ритуалу готовились.
Стало жутко, по коже затанцевали мурашки, и я зябко повела плечами. Все выглядит так, словно меня собираются… хоронить. Конечно, я уже давно мечтаю как следует выспаться, но для сна вечного пока рановато. Жизнь иногда неправильно трактует наши желания.
Ладно. Может, тогда перекусить? На сытый желудок и думается легче. На цыпочках я подкралась к табуретке и отщипнула кусок хлеба. Понюхала – пахнет сладко. Потом отправила в рот сыр и закусила яблоком.
Как мало порой человеку надо для счастья! Всего лишь выспаться и утолить голод. Я продолжила беззастенчиво уплетать угощение, думая о том, что как-то все странно: обычно во сне не чувствуешь вкусов и запахов.
Кругом стояла подозрительная тишина, но постепенно слух начал улавливать приглушенные женские голоса. Я замерла и перестала жевать.
— Жалко! Как жалко бедняжечку Аннис! — неслось из-за двери.
— Ой, не говори, соседка! Молодая была совсем, — лились причитания.
