1. ПРОЛОГ
"В ОКОВАХ ЕГО ВЛАСТИ"
—Я же предупреждал тебя: ты должна была исчезнуть. Я дал тебе фору, все возможности, — хрипло прошептал, не веря, что она стоит передо мной. —А теперь я тебя не отпущу. Просто не смогу и мне плевать на моральные стороны вопроса, — положив руку на бархатную кожу, я ощутил адское завывание зверя внутри, рвущегося наружу. Поздно, девочка.
У меня есть все и мне можно тоже все, кроме…нее. Она моя болезнь, что просочилась в тело и разъедает изнутри. Мне нельзя было ее трогать, нельзя было даже смотреть, но я начал ею жить, впервые ощутив запахи и вкусы этой жизни, которую я привык ненавидеть.
ПРОЛОГ
Как приятно спать и видеть ее. О таких снах я обычно мог только мечтать, потому что я не спал уже очень долгое время. Дремал — да и то урывками. Сквозь дымку окружающего пространства я шел вперед к ней с одним желанием — обнять, прижать к себе, вдохнуть неповторимый аромат, пресытиться, ощутить сладость манящего тела. В дремоте я мог получить во сне ее, как и хотел. Хотя бы тут не надо было наступать себе на глотку, не надо было думать о том, что я намного старше, а она такая молодая.
Совсем еще девочка, у которой вся жизнь впереди. Втянув поглубже аромат цитрусов, я зарылся носом в распущенные мягкие волосы, водопадом струящиеся по изящной спине. Совсем как живая. Совсем как наяву.
—Нет, пожалуйста, — Маша отступала и почему-то смотрела на меня испуганно.
Не уходи, мне просто надо тебя касаться. Хотеть касаться признак сами знаете чего, но я запретил себе это чувство. Сейчас я просто буду ее касаться, просто наслаждаться минутой, а потом проснусь, и все развеется пеплом по сгоревшей реальности. Суке.
—Не бойся, я не обижу, никогда не обижу.
В эти глаза можно смотреть бесконечно, даже сейчас, даже в моем состоянии, даже при больном воображении я все так же не смог отвести взгляд. С ней это просто не работало. Зато магнитило. Зажигало и освещало все темные закоулки души. Даже дышалось с ней иначе, полной грудью. И до болезненных спазмов — так хотелось побольше впитать в себя.
—Сашенька, отпустите меня…— шептала тихо, перехватывая мои руки.
—Опять «вы», даже тут «вы»,— печально улыбнувшись, я склонился к острым ключицам, выпирающим даже как-то неестественно. Худенькая такая.
Я сказал ей обращаться со мной на «ты», но этой девочке приказать невозможно — все равно сделает по-своему. Но зато Сашенька. Сашенька— это приятно, меня так никто не звал больше. Вообще никто. Потому что никакой я уже не Сашенька, я Александр Белов. Меня боятся, передо мной лебезят, меня хотят заполучить, но все никак.
