Бывают особенно обидные провалы!
Например, наткнуться на того, кто обещал помощь и защиту, но
позабыть о такой мелочи, что я не согласилась на эти щедрые
предложения, а перед тем, как исчезнуть, ограбила склад тайной
службы, в который он меня и водил. Неловко вышло. Мягко
говоря.
В храмовой комнатушке, куда меня
сопроводили под белы рученьки маги из отряда, вряд ли
предполагалось составлять протокол. Кроме узенького подобия кровати
и кое-каких жизненно необходимых принадлежностей здесь ничего не
было. По пути Северин глаз с меня не спускал. Опасался, что я
удеру, стоит ему лишь отвернуться? С радостью бы это провернула, но
сил банально не было. Я еле дошла, а едва втолкнули внутрь,
приземлилась на кровать без посторонних указаний. Ноги ныли и
норовили отвалиться, все же бродить с раннего утра до позднего
вечера по горам – занятие изматывающее. Хотелось простонать:
«Делайте со мной, что угодно, только, чур, я посижу». Вроде как
именно посадить и намерены. Меня пока устраивает!
Конвой порога не переступил, Северин
прошел ко мне и закрыл дверь, подперев ее спиной. Для надежности,
видимо. Чтобы встретиться взглядами, пришлось задрать подбородок.
Снаружи ударили грозовые разряды, а казалось, что прицельно в меня.
Губы господина высшего магистра сомкнулись в тонкую жесткую линию,
хоть и чувствовалось – слова у него имеются, да еще как. Сплошь
непротокольные. Я процедила:
– Вы.
Его бровь вопросительно
выгнулась.
– По регламенту говорят: «Вы
арестованы». – Смотреть снизу вверх, запрокинув голову,
было неудобно, но какие уж тут удобства. – И добавляют, за
что.
– А то ты не знаешь, – осклабился он и
любезно перечислил: – Побег с места службы, кража со взломом и
подозрение во владении запретной магией.
– О… – протянула я таким тоном, словно
в день рождения спрашивала «и это все мне?», обнимая гору подарков.
– А как же присвоение чужого имени и подлог личности?
Ни ответа, ни реакции. Выборочная
глухота. Не сдал меня. Конечно! Самого бы обвинили – в сокрытии
преступления.
– Список далеко не полный, – цокнула я
языком, готовясь припомнить и гарнизон в Пустошах.
– Можешь сделать чистосердечные
признания, – парировал Северин с четким посылом – моему желанию
закопаться поглубже препятствовать не собирается. – Посодействуешь
выявлению всех
