Смеркалось.
Вечерний лес дышал прохладой
близкого, глубокого озера и с него же доносился приятный, едва
слышный звук небольшого водопада. Высокая, мягкая трава колыхалась
в такт лёгким порывам тёплого ветра, загулявшего среди высоких,
лесистых гор, а кроны исполинских деревьев величаво качались и
снисходительно взирали на умиротворяющий пейзаж внизу.
Трели пугливых пичуг, суетящихся
среди ветвей, деловое сопение кабанов роющих землю в поисках
сладких корешков, перестук трудолюбивых дятлов, писк вездесущих
мышей, и ненавязчивое, почти уютное жужжание насекомых, спешащих
насладиться нектаром ещё не закрывшихся бутонов цветов – всё это
наполняло лес жизнью. Когда-то…
Теперь же, в абсолютно мёртвой,
гнетущей тишине раздавалось только злобное, громогласное
рычание:
— Бобр, курва, стой!
Но животное, напоминающее бобра
только размером и широким, плоским хвостом с короткими костяными
наростами, ни в какую не желало становится ужином и улепётывало от
меня на пределе своих возможностей, периодически оглядываясь с
ужасом в выпученных глазах. Причём, похоже, эта гадина вообще была
последним живым существом в радиусе, наверное, километра, которое
ещё в панике не сбежало от нашего соседства.
Я тоже топил за ним на форсаже,
получая ветками по лицу, спотыкаясь и потрясая импровизированным
копьём из кривой палки с приклеенным к ней длинноклювым черепом
кем-то птицы на конце в качестве острия. Эта коряга красиво
светилась тёмно-синим, от переполнявшей её духовной энергии и,
возможно, уже являлась артефактом, поскольку слепил я её по всем
канонам, которые сумел отрывками постичь в пещере, чётко
представляя её функционал и возможности в момент склейки.
Метать оружие второй раз я не
рискнул, чтобы этот последний образец местной фауны, и
гипотетический ужин, не повторил судьбу своих двенадцати
неудачливых родственников которых, после внезапного взрыва
брошенного копья, разорвало в такие мелкие клочья, что их с
деревьев даже на чебурек не наскрести. Видимо всё дело в моём
взрывном характере, поскольку иного объяснения этой, ничем не
обоснованной, скопированной с пылесоса, дичи я не вижу!
Спору нет, с Вихрём было бы в разы
проще и приятнее, но он остался в лагере для обеспечения
безопасности Ибуна от древней бессмертной и для фиксации её же.
Также, он выступал в качестве альтернативы иссушающей формации, ибо
дамочка, надышавшись горного воздуха с обилием духовной энергии,
начала непроизвольно давить всех в округе излучением духовной
силы.
