Незадолго до начала поры цветения магнолии ко мне явился старый
позабытый приятель и умолял отрубить ему голову.
Такая просьба сразу с утра способна омрачить целый день.
В те дни Ставка сёгуна как раз отправила ревизора на пороховые
мануфактуры, построенные у нас пять лет назад высшим повелением, и
потому весь замок гудел от тревожных новостей. Привлечь внимание
Ставки — что может быть тревожнее?
Зима только-только закончилась, проветривали комнаты и сушили
соломенные тюфяки, солнце гнало из земли холод, небо было ясное, а
воздух потеплел. Весна уже настала, и хотя еще не пришла
благословенная пора ханами — любования цветущей вишней, но все в
замковом саду словно трепетало в ожидании прекраснейшего времени
года. Хотелось жить.
Но Накадзима уже пришел ко мне и просил помочь ему умереть.
Я делал указанную мне работу по саду — перекапывал грядки для
скорой высадки ранних лекарственных растений, там Накадзима меня и
нашел, пройдя по уложенной плоскими гранитными валунами
дорожке.
Я думаю, что я последний человек в замке, к которому ему стоило
бы обратиться за столь ответственным делом. Оказалось, что я и был
последним. Трое абсолютно верных в других обстоятельствах людей уже
оставили его без ответа.
Ведь у его смерти будут последствия. Возможно, добровольному
помощнику вскоре тоже прикажут умереть.
И тогда, когда ему уже было больше не к кому идти, мой уважаемый
хозяин, господин главный садовник, отправил его ко мне — и я не
смел проигнорировать эту рекомендацию. И моя сомнительная
репутация, и происхождение Накадзима не остановили — времени у него
уж не оставалось, и ему уже было все равно.
Мы не виделись лет десять — с тех пор как он пошел в гору:
удачно женился, стал довольно важным человеком, построил при замке
пороховую мануфактуру. Я был уверен, что он живет счастливо и
безмятежно. Оказалось, нет.
У Накадзимы не осталось никого другого, кого можно было просить
оказать ему помощь. Помощь в совершении сэппуку.
Накадзима был сильно младше меня и не уверен в себе. Он был из
того поколения, что не застало эпохи войн, которое родилось у
мирных родителей, что никогда не бывали в походе и сами успели
вырастить таких же детей. Никогда не вынимали меч, чтобы убить.
Опытных людей среди его знакомых было немного.
Кажется, дед его воевал за морем в Корее, но сам он никогда не
покидал замок и, в отличие от меня, его не коснулись события в
Симабаре — та, последняя после лет Междоусобицы, настоящая война.
Неожиданная многомесячная ожесточенная осада замка Хара, в которой
мне довелось поучаствовать в пору моей беспутной молодости. И
Накадзима был не уверен в своей руке и в самом себе. А умереть ему
было уже необходимо.
