Весна запаздывала. Середина марта, а зима не сдавала позиций. Звонкая капель отсутствовала, как и радостное пение птиц. Сугробы зато никуда не делись и хмурое небо надежно спрятало в своей глубине солнце и синеву. Ветер дергал за голые ветки тополей с такой силой, словно надеялся выдернуть деревья с корнем.
– Люди хотят безоблачного счастья, а начинают со лжи, – Аделина распахнула настежь окно и вцепилась обеими руками в кухонный подоконник. Разглядывала небо, сугробы и чисто выметенную дорожку от подъезда к парковке. Дворник старательный, отгреб дорожку до серого асфальта. – Как вам не совестно? Разрушили мою жизнь и радуются. Брошусь сейчас им под ноги, пусть перешагнут мое переломанное тело. Пусть знают, сколько их счастье стоит. Целую жизнь. Мою целую жизнь. Никчемную и никому ненужную. Зачем жила? Ради вот этого? Хороша благодарность.
Окно кухни выходило на подъездную дверь. Из подъезда как раз вышел муж Аделины с большим чемоданом. Когда ездили в отпуск, в чемодане помещались все вещи, и мужа, и Аделины. Чемодан перестал ей принадлежать, хотя Аделина помнила, когда его покупала. Да и муж стал бывшим, чего уж прикидываться.
Только что бывший муж пафосно объявил, что любит другую женщину. Любит сильно и терпеть разлуку не собирается. И предложил дружеский развод. Чтобы без скандалов и лишних разговоров расстаться. Делить им особо нечего. Квартира останется ему, а дача и машина отойдет Аделине.
Щедрость мужа, как говорится, зашкаливала. Квартира – трешка в центре, дорожает с каждым годом, а дача – убогий домишко и шесть соток в садовом кооперативе. Машина и того хуже. На капоте вмятина, на лобовом стекле длинная трещина, задняя дверь не открывается, резина лысая. Да и внутри, как ни отмывай, все равно кажется грязно.
Не ремонтировали, потому что новую машину планировали к лету покупать. Всего-то три месяца оставалось на старой ездить. А теперь совместные планы Аделины и мужа закончились. Отпуска летнего не будет, машины новой не будет, вечеров у телевизора не будет. Впрочем, это у Аделины не будет. У мужа все как раз пышным цветом заполыхает.
Не стоило подглядывать, как муж уходит, это удел слабаков. Но Аделина смотрела. На табуретку даже влезла, чтобы лучше было видно. Со скамейки навстречу мужу поднялась миловидная женщина, молодая, тридцати еще нет. Погладила живот. Ага, и беременная к тому же. А муж наивно полагает, что ребенок его. Аделина со вздохом отвернулась.
