– Распорядитель!
– Тут я…
– Вы давно были на Периферии?
– Простите, Координатор, но я оттуда, практически, не вылажу.
После уничтожения Воронки Реальностей и восстановления отраженных
миров, самые большие проблемы возникли именно на Периферии.
Впрочем, там всегда самые большие проблемы. А что?
– Нет, ничего… Кстати, о Воронке. Что у нас с людьми, которые ее
уничтожили?
– Я удивлен, Координатор. Когда это вы интересовались
гуманоидами, а, тем более, людьми? Вы же их, насколько я знаю, не
очень любите.
– Запомните, Распорядитель. Запомните раз и навсегда.
Координатор моего ранга не может кого-то любить или не любить. Или,
как вы говорите, не очень любить. Я отношусь одинаково ровно ко
всем разумным. Так что ваши скоропалительные выводы прошу впредь
держать при себе. Договорились?
– Хорошо. Докладываю. С людьми все, как мы и решили. Вернее,
э-э… почти все.
– ?
– Ну, помните, когда вы меня к ним посылали, то сказали, что мы
не сможем оживить мертвых, тех, кто погибнет?
– Разумеется. Мертвые должны получить иное существование.
Вернуть им жизнь – не наша прерогатива.
– Да, я знаю. Но я подумал, что мы поступаем несправедливо. Ведь
они сражались за жизнь во всей Вселенной. Храбро сражались. И, если
бы не они… В общем, я взял на себя смелость…. Они живы,
Координатор. Все девять человек.
– Вы с ума сошли!?
– Ничуть. По-моему я поступил в высшей степени разумно. Разумно
и справедливо. Ну, сами посудите. Разлучать навеки этих спаянных
боевым братством и общей судьбой людей… Не кажется ли вам, что
именно это было бы прямым нарушением Равновесия и законов
Кармы?
– Не вам рассуждать о законах Кармы! Вы должны были просто
выполнить приказ!!
– Я приношу свои извинения, Координатор, но осмелюсь напомнить,
что, когда Воронка вышла из-под контроля, вы не приказывали. Вы
только советовались и просили.
– С вашей стороны напоминать мне об этом не совсем корректно. Вы
не находите?
– Нахожу. И, тем не менее, напоминаю. Мне дороги эти люди. Не
забывайте, что они спасли мир. В прямом смысле этого слова. Да и
кто узнает, Координатор? Ну, кто? Высшие? Когда вы последний раз с
ними общались? Молчите. Вот и я об этом. Мне вообще иногда кажется,
что о нас давно и прочно забыли и…
* * *
Свет. Теплый и яркий. Прямо в глаза. И запах. Море и лес. Откуда
бы здесь взяться морю и лесу? Впрочем, море, кажется, было. Только
ненастоящее. Плоское, фиолетовое и, практически, без запаха… Глаза,
что ли открыть? Нет, полежу еще немного так. Я ведь лежу? Да,
кажется, лежу. Нет, не кажется, а точно – лежу. Такое ощущение, что
на чистых простынях и голый. А где-то рядом – окно. Распахнутое. И
в это распахнутое окно светит солнце и залетает ветерок. И несет
запах моря и леса. Хм. Весьма неплохо. И тихо как… Ни птиц не
слыхать, ни голосов человеческих, ни машин и трамваев. А также ни
взрывов, ни выстрелов. Где же это я, интересно…. Последнее, что
помню – это обрушившийся потолок в Замке, боль и… и все. Больше
ничего не вспоминается. Так что, мы победили, и я в госпитале?
Кажется, Распорядитель что-то такое обещал. Вроде, как всем будет
хорошо. Или что-то такое похожее. Живым – жизнь, а мертвым тоже
что-то наподобие жизни. Только какой-то другой. Нет, не силен я в
теологии. Хотя теология здесь, пожалуй, не при чем. Ладно, товарищ
лейтенант, ты глаза собираешься открывать или так и будешь валяться
в полусчастливом неведении? Почему полусчастливом? Потому что для
полного счастья не хватает разведданных. Значит, их нужно получить.
А для этого нам необходимо что? Правильно. Открыть глаза. Для
начала. Ну, с богом….
