1. Глава 1.
*** Кирилл ***
Утро первого за пару месяцев выходного дня должно быть очень добрым. Особенно, если под боком лежит обнаженная, опытная красотка. Она умело помогла сбросить рабочее напряжение. Расслабить как следует. Что теперь? Осталось вежливо отправить ее на такси домой и остаться в благословенном одиночестве.
Именно эти мысли прервал телефонный звонок. Я не хотел брать трубку. Поэтому лениво глянул, кто это мог звонить в такую рань. Суббота. Девять утра. Действительно рань.
Но имя на экране заставило меня сесть на кровати и случайно содрать одеяло с Дины. Но сейчас важен только Грановски Давид.
— Да, Давид, утро доброе.
— Точно доброе, сынок? — он мне не отец конечно, но в свое время не плохо так помог с бизнесом и является другом моей семьи. Уже десять лет мы дружим, кроме последних двух лет, которые я работаю в Питере. – Извини, что звоню в такую рань, но дело неотложное.
— Что — то случилось? — руку, которую на меня положила Дина, я грубо скинул и спрыгнул с кровати. – Вы не заболели? Майя? Дети? Лена?
Последнее имя отозвалось бешеным стуком сердца и комом в горле . Прошло два года, а мне до сих пор стыдно перед Давидом, по сути ее приемным отцом.
— Ну ты паникер. Ничего серьезного. Лишь небольшая, но не очень удобная просьба.
Грановски очень деликатный чел. Бизнесмен. Филантроп. Очень спокойный в семье, в бизнесе он – акула. Я очень многому у него научился в свое время. И я уважаю его, готов выполнить любую просьбу.
Но сейчас моя жопа прямо оркестром орет мне, что нужно отказать. Просто сослаться на дела, поездку, а может быть даже болезнь.
Я хожу по своей гостиной, как раненый зверь в клетке, покрытый потом, потому что знаю, чтобы он не предложил, отказать я не смогу.
— Я слушаю.
Это мой голос? А чего он такой хриплый.
— Лену же помнишь?
Да блять! А если она сказала? Если она рассказала о том эпизоде, когда оказалась в моей спальне. По собственной инициативе. И что я скажу? Что я спал? Спал и сквозь сон ее лапал?
— Ну как не помнить. С ней все нормально?
— Как по мне, то она чересчур тихая для восемнадцатилетней девчонки. Ну и балетом болеет, сам знаешь.
— Знаю, как не знать. Все домашние представления смотрел, как она выступает.
— Вот, кстати, она перестала танцевать перед нами. Да и ты пропал совсем. Не обиделся?
