Княжич
варяжский
Часть первая.
Коварство и прелесть зимних дорог
Зима года от
Рождества Христова 910-го, а от сотворения мира
6417-го[1]
Глава первая.
Вартислав Дерзкий выражает несогласие
—
Нет.
—
Нет? — Стемид удивился.
Не
он один. Трувор, Рёрех и Турбрид тоже одарили Сергея изумленными
взглядами. Равно как и прочие присутствующие. Например, Траинов
папа ярл Геллир.
—
И что это значит? — Стемид нахмурился.
—
Я безмерно уважаю тебя, князь, — Сергея встал и поклонился. В пояс.
— Но в поход этот не пойду. Скучно мне. Разумею, что челядью
торговать — выгода немалая, но я славы хочу, а какая слава в том,
чтобы со смердами ратиться, у коих даже наконечники стрел — из
кости. Вот норегов пощипать я бы сбегал… — Сергей мечтательно
прижмурился. Демонстративно. — Харальд Прекрасноволосый хорош в
бою. Хрольв Пешеход рассказывал о том, как Харальд его побил. А
Хрольва побить непросто. И сына Харальда Эйрика неспроста Кровавой
Секирой зовут. Вот с ним бы сразиться! Таким и проиграть — великая
слава!
Это был ловкий ход. Беспроигрышный. Вполне
укладывающийся в репутацию Вартислава Дерзкого. В стиле: а почему
бы нам, храбрым годовалым волчатам, не напасть на полярного
мишку?
Князь варяжский переглянулся с сыновьями. Ну
да. Безумие и отвага — это хорошо. Для берсерка. Не для серьезного
продуманного вождя, коим был Стемид.
Однако без комментариев. Хочет молодой
волчина задраться с мишкой, его право. Останавливать не принято.
Лишь бы у стаи проблем не было.
—
Как знаешь, — буркнул Стемид.
И
общество вернулось к обсуждению будущего похода.
Сергей в процессе участия не принимал. Его
это уже не касалось. И славно. К тому, что здесь вовсю процветала
работорговля, он уже как-то попривык. Есть свои, есть чужие. И это
взаимно. Его собственная здешняя «карьера» тоже с рабства началась.
Опять-таки свобода нужна далеко не всем. Родившийся холопом, как
правило, холопом и умирает.
Обсуждение завершилось. Стемид встал. Нашел
глазами Сергея… Но ничего не сказал. Отвернулся.
Обозначил: я недоволен.
Тоже понятно. Здесь повиновение младших
старшим — абсолют. Не нравится — прошу на выход. И Сергей пару раз
уже был в шаге от этого «выхода».
Не
сегодня. Он знал, что князь давить на него не станет. В Белозере у
Сергея дом. И большущее подворье в посаде. И не меньше дюжины
«торговых баз» на территории княжества. Однако и в Новгороде у него
тоже дом имеется. Причем побольше здешнего, и не в посаде, а в
самом городе. И в Киеве, в посаде, что-то вроде торгового двора.
Конечно, это не повод сменить базу. Главное в здешнем мире не
торговые точки. Главное — люди. И связи. Да, в сравнении с
«международным торговым домом имени князь-воеводы Серегея» здешние
возможности — сущая ерунда. Мелочь. Но это — в мировом масштабе. А
для белозерского княжества кузница, способная выдавать по элитному
клинку раз в три месяца, стоит больше, чем трижды три примученных
саамских племени. И кузница эта — Сергея. И меч у Стемида на поясе
тоже Сергеем подарен. И он лучше того, что носит тесть Сергея
Торвард-ярл. За такой подарок князь белозерский многое готов
простить. В том числе и определенное своеволие. Он умен, Стемид.
Так что Сергей не сомневался: белозерский князь сделает все
возможное, чтобы несущей золото курочке было максимально комфортно
в белозерском курятнике. Даже не возражает, чтобы Сергея
белозерским княжичем именовали наравне с родными сыновьями Стемида.
Тем более формальный повод есть: родство по браку тоже родство.
Особенно если неплохо усиливает позиции рода.
