Я садовником родился

Алексей Леонидов проснулся в это утро с ощущением праздника: выходной. Наконец-то! Он сладко потянулся, глянул в окно, отметил грозные ряды туч, выстраивающихся для парадного марша по плацу свинцового неба под свистящий аккомпанемент ледяного ветра, и натянул до носа одеяло. Слава богу, выходной.

В такую погоду только и лежать весь день в тепле и уюте, лениво щелкая пультом. Он удовлетворенно вздохнул и глазами стал искать пульт. И тут… Он вспомнил все! Выходной, говорите? За стенкой раздался рев маленькой дочки. Потом Сережа плюхнулся на диван и перед носом у отца стал расставлять на шахматной доске фигуры:

– Сыграем?

И потянул одеяло, чтобы освобожденный леонидовский рот смог дать утвердительный ответ, не дожидаясь которого сын уселся поудобнее и сделал первый ход.

Леонидов высвободил руку и рассеянно передвинул на две клетки черную пешку. Скорей бы проиграть! Может, тогда его оставят в покое? Жена Александра тоже объявилась, демонстративно подняла с пола носок, а со спинки кресла перекинула в шкаф джинсы мужа, обращаясь при этом в никуда:

– Один в тренировочных штанах на чистое постельное белье садится, другой разбрасывает вещи по квартире. Я вам что, всем нянька?

– Где? – лениво спросил Леонидов и зевнул.

– Что где? Где твои штаны?

– Где мое место в этой жизни? Я хотел сказать, в этом доме? И есть ли оно?

– Я не знаю, где твое место, а мое – на кухне. У меня маленький ребенок голодный. – Александра исчезла, а плач девочки вскоре затих.

Он в два счета проиграл партию, но Сережа потребовал реванша. Пришлось подняться с постели. Шахматы с утра его утомляли, впрочем, ближе к вечеру утомляли еще больше. Не дело коммерческого директора напрягать мозги по пустякам. На это есть нижестоящие сотрудники. Он обвел глазами комнату и таковых не увидел. Присутствовали лишь члены семьи, которые не собирались решать его проблемы. А намерены их добавлять. Мать его! Выходной!

Делать нечего, он пошел на кухню за проблемами, а заодно и за чашечкой кофе.

Маленькая Ксюша приоткрыла рот при виде папы, который был в ее жизни явлением редким: уходил, когда она еще спала, приходил, когда уже спала. Александра воспользовалась моментом и сунула девочке в рот полную ложку каши. Ксюша закрыла рот и задумчиво сглотнула.

– У-тю-тю, – сказал ей Леонидов, пальцами левой руки сделав козу. Дочка заревела. Что-то ей не понравилось. Алексей решил, что каша, а не коза. Но зачем-то сказал: