— Вселенная нестабильна…
— И несовершенна, — согласился умирающий.
Кому, как не ему было это знать. Даже сейчас, с отрезанными
конечностями, умирая от потери крови, он прекрасно видел и
чувствовал её неполноту. Кто бы ни проектировал это мироздание, он
определённо не обладал таким безупречным эстетическим чувством, как
Аккорд.
Злодей не интересовался тем, откуда идёт этот голос.
Импровизация какого-нибудь Властелина, или воздействие Губителя на
сознание? Плевать. Сила уже начала его анализировать, разлагая на
гармоники, ища, что можно было бы в нём усовершенствовать. И
находила на удивление мало. Голос был не только совершенен сам по
себе — он вносил облегчение в тот кошмар беспорядка, которым стал
его штаб после нападения Коди, и — если шире — весь Нью-Дели под
атакой Бегемота. Слыша его, было легче умирать. А умирать вообще не
слишком приятное занятие. Слишком хаотичное. Слишком неэстетичное.
Хорошо ещё, что Аккорд был подвержен эффекту Мантона, и его сила не
работала на собственном организме. А то понимание, как
разваливается его организм — очень сложная, хорошо сбалансированная
система, как по очереди отказывают органы, как один сбой порождает
другой — свело бы его с ума ещё раньше, чем наступила бы смерть. Но
и так один лишь вид собственного без двух минут трупа приводил его
в состояние, близкое к бешенству. Он лежал неправильно, не в том
месте, не под таким углом! В свободное время Аккорд спланировал
несколько сотен вариантов собственной смерти — он не отличался
таким самомнением, чтобы полагать, будто будет жить вечно. Но среди
них не было ни одного настолько уродливого!
Голос балансировал эту сцену, придавал ей хоть какое-то подобие
завершённости — и за это Аккорд был ему благодарен. Насколько
вообще способен испытывать благодарность суперзлодей, убивающий
людей просто за невовремя сказанное слово.
— Ты это понимаешь — и это единственное, что в тебе ценного,
Аккорд.
— Скоро и этого не останется, — меланхолично заметил умирающий.
Лиза и Коди удивлённо оглянулись на него. И если Приговор решил,
что его жертва просто бредит (паралюди подвластны травмам мозга
ничуть не меньше, чем остальные, если не считать Бугаев), то
Сплетница явно что-то заподозрила. И судя по выражению её лица,
этот голос существовал не только у него в голове.
