До возвращения с работы Катерины Гавриил успел погрузить в свой грузовик всю нехитрую домашнюю утварь и даже заколотить досками единственное окошко их глиняной мазанки. Едва завидев появившуюся на горизонте жену, он неторопливо направился к ней навстречу:
– Поехали, Катя, в Атбасар! – Решительно выпалил он, дружелюбнее, чем она ожидала.
– Явился – не запылился… – остановив на муже холодный презрительный взгляд, процедила сквозь зубы она.
– Та не придуривайся… Хватить о то бычиться, шо мышь на крупу. Поехали! Мы с Иваном вон усё вже погрузили… – Переминаясь с ноги на ногу, кивнул он на кузов со скарбом. – Та я жеш и ключ вже ему отдал… от этой чертовой халупы, будь она неладна…
Переведя взгляд с восторженно повизгивающей ребятни в кабине грузовика на избушку с невесть откуда взявшимся проржавевшим амбарным замком на входной двери, Катерина оторопела, почти физически ощутив, как ее душа медленно уходит в пятки: «Быстро же ты, гад ползучий, управился… А откажуся ехать, он жеш опять завьётца годика на два… Да еще и детей прихватит вместе с барахлом… И остануся тада одна-одинёшенька перед пустою хатою да посреди этой чертовой степи… Получаитца, и нету у меня другова выхода?.. И бесенят теперь этих, рази, вытащишь с кабины? И сам… Сам, скорей, паразит, здохнет, но ни детей теперь не отдаст, ни барахло не разгрузит. Это ж ему, наверна, там бабка разгону дала, шо заявился… Припо-олз… как тот уж…
Та, была ни была: поди, хуже, чем здесь, в Атбасаре не будет. Да и дети – такие же его, как и мои: шо со мною, но без него они полусиротами были, шо с ним – без меня будут… И начёрта тада, вапще, жить на этом свете?.. Сам наплодил, сам пускай и помогает их подымать… чем за другими юбками-то ухлестывать… Как завез в эту степяку, так пускай и увозит отсюдава! Это со своей родины я бы теперь – ни шагу, а его… Да гори она синим пламенем, эта его родина! Пропади она пропадом! Може, хоть в Атбасаре не буду, как похороненная заживо…»
– …Та и корову жеш мы с Иваном вже продали, пока ты на работе о то была… – похлопав по нагрудному карману гимнастерки, продолжал меж тем Гавриил, – там о т
