1. Первая часть Глава 1
– И это всё моё?!
Хорошо натоптанная тропка – видно, что часто ходят, – обогнула утёс, и я увидела цель нашего похода. Деревня, куда спешила Прасковья проведать пациента, была немногим меньше Калиновки, где началась моя новая жизнь.
– Твоё. Земля, на которой живут эти люди, относится к поместью. Они, как я поняла из рассказа старосты, не крепостные, но крайне зависимы от тебя ещё и в том, что подати должны платить.
Сверху поселение казалось игрушечным. Белёные заборы и постройки под камышовыми крышами издали выглядели нарядно. А как на самом деле всё обстоит, надо вблизи изучать. Осмотреть, опросить, дабы понять нужды и чаяния моих людей. Зависимость – состояние обоюдное.
В деревню Прасковья собралась сразу после завтрака на другой день после отпуска.
– Мальчонку надо осмотреть. Хоть и уверена, что всё у него хорошо заживает, но лишний раз убедиться для собственного спокойствия не помешает, – объявила она, спускаясь по лестнице, одетая для дальней прогулки и с объёмной сумкой через плечо.
– Можно с тобой? – умоляюще сложила я ладони перед грудью. – Сколько уже здесь живу, а в деревне ещё не была.
– Пошли, – пожала плечами подруга. – Только оденься потеплее. Ботинки, пальто, платок на голову. Ве́рхом пойдём, там ветрено бывает.
С лестницы услышала взволнованный вопрос Глафиры:
– Почему ве́рхом? Не опасно там?
Торопясь поскорее собраться, ответа целительницы не слышала, да и знала, что Прасковья не тот человек, чтобы рисковать понапрасну. Да и Дружок с нами – защитит если что.
Через боковую калитку за бывшей конюшней мы вышли на тропу, зигзагами уходящую в гору.
– Сейчас поднимемся на плато. Оно почти как лавандовое, но на нём мало что растёт – море слишком близко, и солёный ветер сжигает всё на своём пути. Там недолго идти, скоро вниз спустимся. Этот путь короче, и когда погода позволяет, местные здесь бегают. Одно плохо – только пешком можно путь одолеть. По нижней дороге и лошадь пройдёт, и тележка, запряжённая осликом, спокойно проедет, но плестись больше часа, гору огибая.
Простор, встретивший на вершине, оглушал. Союз бездонного неба, слившегося с бескрайним морем, казался воплощением бесконечности. Жаль, солнца не было, потому и пространство удивляло не яркой лазурью, но всевозможными оттенками серого: от жемчужно-серебристого в просветах пепельных облаков до насыщенно-графитного в глубине волн, несущихся к берегу.
