Поле, заросшее высокой травой, ходило волнами от возникшего
ветра. Тучи, серые и хмурые, простирались от одного конца горизонта
до другого, и не было им конца и края. День только начинался, но
был до жути тёмным. Нужно было торопиться.
Я шёл вместе с сестрой по дороге. Ну, и видок у нас, должно
быть, был... Чего стоил только я: чёрная и большая не по размеру
толстовка, заляпанная кровью, под ней такая же большая белая
футболка, тоже в крови. Джинсы рваные и в пыли. На ногах кроссовки,
точнее, один. Второго нет. В правой руке обрез, на котором ясно
видны пятна крови. Нос разбит, на левом плече тело, нечеловеческое
и жуткое. И это только те черты, которые я знал сам, ведь со
стороны взглянуть на себя не мог. Но, наверное, вид у меня был ещё
хуже, чем я думал. Маша выглядела не лучше: некогда прекрасные
длинные чёрные волосы были взъерошены так, словно, она проходила
тренировку на космодроме. Глаза чёрные из-за размазанной туши. На
правой щеке глубокая и длинная рана, возле которой кровавые
подтёки. Шрамы украшают мужчин, на мою сестру же из-за него было
жалко смотреть. Руки её были перепачканы в грязи, лёгкое зелёное
платьице было порезано в четырёх местах.
Сил, казалось, уже не осталось. Сестра смотрела молча вдаль и
просто шла. Я же, как человек, нёсший груз, уж очень был измотан,
потому что шли мы уже, хуй знает, сколько. Мы шли к намеченному
ориентиру, а именно - к полосатой трубе какого-то завода, которую
ещё приметили издалека. И сейчас она была очень близко. Оставалось
совсем немного...
Место тут было заброшенное, как и большинство заводов на
окраине. Я скажу даже больше: оно не охранялось. Мы прошли через
шлагбаум, вышли на промплощадку и потопали искать подходящее место.
На входе был пожарный щит с ведром, совком и топором. Он оказался,
как никогда, кстати.
- Возьми, - проговорил я и указал на совок.
Сестра послушно взяла его, не проронив ни слова. Мы продолжили
путь.
Начались производственные здания. Все они были полуразрушены,
окна выбиты. Наверное, там внутри пусто и куча мусора. Хорошо, что
нам туда не надо.
Мы остановились возле небольшой покошенной деревянной беседки.
Тут были даже лавочки с проломанными сидушками. Сбоку была стена
здания, на которой было нарисовано три разных граффити. Ещё я
увидел нарисованное красным баллончиком лицо, состоящее из овала,
креста на правом глазу и короткой чёрточки, обозначающей левый
глаз. Рот лица был искривлён в простой улыбке полумесяца. Я
засмотрелся на это изображение, но вспомнил, что мне тяжело и
опустил тело. Если честно, то копать сейчас совершенно не хотелось,
особенно пожарным совком, но выбора у меня не было, как и
всегда.
