- Госпожа баронесса, её милость очнулась!
- В самом деле? А почему глаза закрыты?
- Слишком мало сил. Сегодня непременно откроет, вот увидите!
Моего лба касается… ладонь? Да, верно, прохладная ладонь. Легко
поглаживает, осторожно массирует лоб и голову дальше кончиками
пальцев.
- Да нет же, вам показалось, она же почти не дышит и такая же
бледная, как и была!
- Госпожа баронесса, вы целитель? – спрашивает мужчина строго. –
Вы что-то знаете о жизненной и магической ауре человека?
- Нет, господин Валеран, я не целитель, - мне кажется, что
невидимая госпожа поджимает губы.
- Следовательно, не мешайте мне, - говорит он строго.
И продолжает обследовать мою голову. Как будто раздвигает
волосы… стоп, какие волосы?
Волос я лишилась год назад, когда начали интенсивное лечение.
Просто вылезли все, и новые росли медленно и неохотно. Поэтому –
нет там никаких волос. Что за странные ощущения?
- И что там? Что вы у неё нашли? Она уже две полных недели лежит
без движения, что там вообще может быть? – не отстаёт неведомая мне
женщина.
Я не понимаю, почему лежу без движения две полных недели, это
как-то не бьётся с воспоминаниями.
- Госпожа баронесса, сделайте милость, прекратите болтать, -
говорит врач неожиданно сурово.
- Ну, знаете, - из невидимой госпожи баронессы сочится обида, я
распознаю её даже на слух.
А почему только на слух? Вдруг получится открыть глаза?
Это неожиданно требует некоторых усилий, а потом я открываю их…
и вижу руки, вижу какие-то вычурные кружевные манжеты, бархат
рукавов…
- О, вы справились, дорогая госпожа де ла Шуэтт. С возвращением
в мир! – говорит мне врач.
В жизни не видела такого врача, а я их повидала немало, и
вообще, и в последние два года-то уж точно. Он одет, как будто
сошёл с картины какого-то весьма приличного художника середины
восемнадцатого века. Тёмно-синий бархат с умеренной вышивкой,
тонкое плетёное кружево, серебряные пуговицы. Ухоженные руки и
кольца на пальцах. Лет ему… да как мне, наверное, за сорок.
- Если слышите меня – моргните, - говорит странный врач.
Я усиленно моргаю, у меня получается. Пробую пошевелить ещё
чем-нибудь – носом, например, тоже выходит. Разеваю рот, дышу
глубоко. Облизываю пересохшие губы. Чуть поворачиваю голову – и
вижу женщину.
Она тоже моих лет, и одета не так пышно, как этот непонятный
врач. На ней тёмное платье, кружева на манжетах узкие, спереди на
лифе шнуровка, по обе стороны от неё немного вышитых цветочков.
Сорочка сколота у горла брошью, на голове накрахмаленный чепец,
из-под него торчит седой локон.
