В глазах всё двоилось, неясная фигура то
приближалась, то удалялась, пока я пытался понять, что
случилось.
Последнее .что удалось вытащить из памяти,
это как я купил хлеба, кефира и сыра, сел в маршрутку и… и… Я
застонал от накатывающей волны боли, на мгновение прикрыв глаза, но
тут же снова их открывая, не желая опять оказаться в том непонятном
нигде. Я и так устал видеть странные сны, в которых меня кто-то
тестировал, непонятно зачем и для чего. Делал какой-то выбор, из
каких-то мутантов и кого-то, отдаленно напоминающего
человекоподобного робота. Было ещё что-то, но голова опять начала
колоть в висках и я попытался решить другую проблему — хоть
что-нибудь увидеть.
— Сиськи, — выпалил я, прежде чем успел
сообразить, увидев перед собой волнующий вырез на белом халате,
который весьма выразительно обтягивал то, что я только что озвучил.
— Большие сиськи! — с удовольствием повторил я, машинально
попытавшись поднять руку. — Я в раю?
— Павел Дмитриевич, Павел Дмитриевич, —
девичий голосок, судя по всему, принадлежащий молодой девушке,
заставил меня страдальчески поморщиться, чем и воспользовалась
медсестра, тут же исчезнув.
Вот так всегда, грустно усмехнулся я,
только увидишь мечту своей жизни, а тут…
— О, наш больной наконец-то решил прийти в
себя? Правильно, правильно, молодой человек, не то время, чтобы
разлеживаться. Полностью поддерживаю ваше решение, — густой бас
раздался откуда-то сбоку, заставив меня осторожно скосить туда
взгляд, хотя видел я все равно хреново.
Все плыло, искажалось, тряслось, одним
словом, лучше вообще не смотреть, а ориентироваться на слух. Только
страх перед той чернотой и заставлял меня стараться смотреть, пусть
это и было той ещё пыткой, от которой тошнота подкатывала к
горлу.
— Ну-ну, голубчик, ну что же вы, а? — в ту
область, в которой я мог относительно видеть вплыла рожа, от вида
которой я неожиданно осознал, что темнота не столь уж и
плоха.
Нет, ну а как ещё, когда на тебя радостно
ухмыляясь смотрит бледнолицый клыкастый индивидуум с точками на
месте зрачков? Может у меня и нет высшего образования, тем более
медицинского, но даже моих скудных познаний хватило, чтобы понять —
это ненормально, мать его!
Что уж там углядел этот клыкастый
носферату, с басом, которому позавидовали бы и оперные певцы, но он
тут же успокаивающе замахал руками, вызвав у меня очередной приступ
тошноты.
