Осенью в Сильфасских горах было
красиво: алые кустарники, деревья с золотой листвой, голубые ленты
рек, бежавших где-то внизу, в головокружительной пропасти. И самое
главное — Лиловые водопады, которыми я любовалась издалека.
Говорили, что водопады таят в себе древнюю, скрытую магию, и я
охотно верила. Жаль, что близко подойти к ним не могла.
Но сейчас у меня не было времени
отвлекаться на прекрасные пейзажи. Или смотреть на горные верхушки,
пока ещё зелёные, а не укутанные снегом. Госпожа Тэрль послала меня
с серебряным кувшином к роднику, и я спустилась вниз на летающем
ковре — хэргмэ, — думая лишь о том, чтобы поскорее
справиться со своей задачей. Госпожа Тэрль не любила ждать! И
сердить её не следовало.
Родник бил прямо из-под земли,
окружённый травой, фиолетовыми цветочками и камнями. Я подошла,
села на корточки, подобрав простое холщовое платье, и сунула кувшин
под воду. Он начал заполняться медленно, но верно, и уже оставалось
немного, когда за спиной зазвучал мужской голос:
— Феолике! Вот ты где!
Я оглянулась, чувствуя знакомый
прилив беспокойства. Высокий, худой, как жердь, длинноносый
садовник Бади месяц как не оставлял меня в покое. То дарил самые
мелкие розочки — крупные госпожа Тэрль ставила в фарфоровые вазы, —
то пытался вручить записку, то подстерегал и путано объяснялся в
любви. Не проходило и дня, чтобы Бади не остановил меня где-нибудь
в коридорах замка. А теперь, похоже, решил преследовать везде!
— Бади, я выполняю приказ госпожи
Тэрль, — поспешно сказала я и увидела, как он обошёл ковёр,
оказавшись в пяти шагах от меня. Светлые, глубоко запрятанные под
низкий лоб глаза садовника странно блестели. Я никогда ещё не
видела у него такого выражения лица. Словно жаждал что-то сделать,
но не решался.
— Успеешь. Сперва меня послушай, —
отрезал Бади. — Феолике, ты знаешь, что очень мне нравишься.
Сколько ещё томить будешь? Я человек простой. Сил терпеть не
осталось, — он стукнул себя по груди кулаком, покрытым редкими
тёмными волосами. — Убудет от тебя, что ли? Или брезгуешь? Сама
знаешь, что никем больше служанки тебе не стать!
Его слова обожгли меня, как плетью.
Бади говорил правду — нет, он швырнул эту правду мне в лицо, не
заботясь, как я буду себя чувствовать. И если раньше я жалела его,
хоть и отказывала в свиданиях, то сейчас разозлилась. Насколько
вообще способно злиться такое бесправное, отверженное существо, как
я.
