495 лет назад, до
наступления Злых Времён
Это было одним из самых ярких и
болезненных воспоминаний, врезавшихся Изулену в память.
– Убирайтесь! Пошли вон отсюда,
проклятые! Ишь прилетели, кружат вокруг дома, как вороньё! – Он
размахнулся и едва не задел наспех отломанной от дерева веткой
особо назойливую фею. Та отпрянула – маленькая, величиной с ладонь,
с сияющими крылышками, в белом платьице. Такой светлой наверняка не
понравилось сравнение с вороной! Её подруги обожгли Изулена
гневными взглядами, подняли палочки…
– Нет! – Анфигрена, младшая сестра,
попыталась закрыть его собой, раскинув маленькие ручонки. – Не
трогайте его! Изул – хороший…
Феи замерли, как будто раздумывая.
Вряд ли испугались – в конце концов, их три, да ещё с магией, а
Изулен – простой смертный. Сзади, высоко в небесах, ослепительно
сияла Белая Звезда – их покровительница. Заслонившись ладонью от
бьющих в лицо лучей, Изулен напряжённо ждал, готовый стоять до
конца. Что ж это такое – нельзя уже Анфигрене выглянуть из дома,
чтобы к ней не пристали феи!
– Ладно, – наконец, произнесла
крылатая, которую Изулен чуть не ударил веткой. – Но ты помни, что
мы тебе сказали, поняла, Анфигрена?
– Да, – пролепетала она.
Феи развернулись и полетели прочь, а
Изулен смотрел им вслед, пока серебристыми бабочками они не
скрылись вдали. Он опомнился, услышав всхлип сестры, отбросил ветку
и, наклонившись, приобнял Анфигрену за плечи. Там, в доме, среди
шёлковых подушек, оставшихся от былого богатства, лежала больная
мать, и ей феи никак помочь не могли. А вот утащить Анфигрену под
предлогом какого-то поганого предназначения – тут как тут!
– Мы уедем, – Изулен вытер ей слёзы.
– На Кэрлиону. Подальше отсюда!
Она растерянно проговорила:
– Но Изул, там же черномаги!
Говорят, они пьют жизнь из других людей, делают порошки из
растолчённых костей, нечисть призывают…
– Я слышал, черномаги не трогают
тех, кто не сделал им ничего плохого, – возразил Изулен, гладя
Анфигрену по светлым волосам, заплетённым в косы. – Вот и нас не
тронут. Не бойся.
Грустный вздох был ему ответом. А
потом из дома раздался крик единственной оставшейся у них
служанки:
– Господин Изулен! Скорее, ваша мать
умирает!
Его будто по голове ударило этим
известием. Стало трудно дышать, и, выпустив сестру, он бросился к
каменным ступеням, ведущим в дом. Анфигрена так и стояла на месте
и, если Изулен верно расслышал, зарыдала в голос…
