Не надо
быть врачом или фельдшером, чтобы понять — этот человек мертв.
Иначе, с чего бы ему лежать, уткнувшись носом в ручей, который тут
курица посуху перейдет, не спать же он тут устроился. Лезть в
лакированных ботиночках в воду для осмотра тела не хотелось. Был бы
у нас эксперт-криминалист, не стал бы сам ничего трогать, но в
тысяча восемьсот восемьдесят третьем году про такого ещё не
слыхали. И врача, которому положено осмотрев тело, зафиксировать
смерть, у нас тоже нет. Ну, нет, так нет. За неимением
гербовой…
— И что
скажете, господин следователь? — повернулся ко мне немолодой
пристав в белом мундире с тремя серебряными звездочками в ряд на
погонах с одним просветом.
До сих пор
слегка вздрагиваю, заслышав такое обращение. Ишь — господин
следователь! Пора бы привыкнуть, что это я.
Будь
пристав полицейским нашего времени, счёл бы его старшим
лейтенантом, хотя звездочки у нас расположены по-иному. Что за чин
соответствует таким погонам в этом времени, я не знал. Придется
обращаться по имени-отчеству, так даже лучше. Отчество же у моего
коллеги замысловатое, не враз и выговоришь. Но выучил, пока сюда
ехали.
— Антон
Евлампиевич, распорядитесь, чтобы тело вытащили.
Прозвучало
и вежливо, и твердо. Согласно законодательству, следователь должен
руководить полицией. Вот и руковожу.
— Смирнов!
Егорушкин! — окликнул пристав сопровождающих нас городовых. —
Слышали, что господин следователь сказал? Вытаскивайте.
Городовые
выволокли тело на землю и уже собирались перевернуть его лицом
вверх, но я остановил ретивых служителей закона. Сам же,
превозмогая страх перед мертвецом пополам с брезгливостью, принялся
осматривать верхнюю часть туловища. Эх, где одноразовые медицинские
перчатки или хотя бы влажные салфетки? А нетути. Стараясь не
дышать, оттянул ворот рубахи и осмотрел шею мертвеца. Ага, так и
есть.
Я-то
рассчитывал на несчастный случай. А тут убийство.
Первое мое
дело в должности судебного следователя Череповецкого окружного
суда.
— Боже ты
мой, какой позор!
И что это
за фигня-то такая? Чего же так орут? Какой позор? Где
позор?
Я стоял,
прислонившись к стенке, а передо мной бегал полноватый дядька
среднего роста, с бородкой и наметившейся плешью. Незнакомец
размахивал руками и вопил. Причем заметно было, что он не
изображает трагедию, а по-настоящему расстроен.
