Огромная женщина слизень стояла прямо позади меня, тая от жары.
Отдельные капли медленно стекали вниз, пока я находился прямо под
ней, с задранной вверх головой. Мне хотелось бы знать, когда
отделится желтоватая слизь, случайно прибив меня в полете. Но этого
все не происходило, а у меня постепенно затекала шея. Черт…
Шел уже четвертый час, как я стоял в очереди. Это было крошечное
здание, в не менее крошечном городе. Я собирался получить новые
документы, а для этого надо было пройти все круги бюрократического
ада. И я, по ощущению, был только в самом начале.
Но вам, вероятно, интересно, как же я выбрался из тюрьмы и что
было дальше? Даже не знаю, с чего и начать.
Тогда я просидел в камере целых семь суток, совсем один, питаясь
ужасной едой и засыпая на голом полу. А потом… был суд. Меня
привели туда как самого отпетого преступника, словно меня обвиняли
не в финансовых махинациях, а в серии кровожадных убийств. Да и
относились ко мне соответствующе. Я толком и не понял, как так
вышло, но Дора, та адвокатша, очень быстро раскидала факты.
Мне и слова не дали сказать, да я и не горел желанием, просто
ожидая, когда вынесут вердикт и решат мою дальнейшую судьбу. А
адвокатша мастерски парировала все статьи, сначала взявшись за
самую тяжелую. Ей удалось за пару минут доказать, что паспорт Нокса
был получен законным путем, а имея эти доказательства, она заявила,
что у прокурора нет оснований и доказательств, что остальные
документы подделаны.
Следом с меня снимали обвинение за обвинением, после чего
наступил самый волнующий для меня момент. Нет, не объявление
решения. Просто Дора встала со своего места, направляясь к судье.
Она с прищуренными глазами спросила, не имеет ли их информатор
личных счетов со мной?
К сожалению, ей так и не удалось узнать, кто донес, но все же
это смягчило судью. И спустя ещё час обсуждений, суд удалился. Я не
нервничал особо, за эту неделю будто немного потеряв в мотивации.
Но, когда судья вернулась с решением, моя душа снова пела. Осталось
только одно обвинение — собственно, то, на чем меня поймали. За
него я мог либо отсидеть год, либо с моего налога вычли бы
штраф.
Сошлись на штрафе, благо, 250 золотых каждый месяц здорово
покрывали расходы. Мне даже сверху ничего не назначили. И вот, ещё
спустя несколько часов, я стоял на улице так же, как и в свой
первый день. В трусах и с фингалом под глазом. Проблема была лишь в
том, что теперь у меня были знания и скрытые враги. А ещё семья,
которая из-за меня пострадала. И лучшим решением было оставить их в
покое. Я понимал, что с них тоже снимут все обвинения и оставят в
покое. Ведь я покрыл все сполна.
