Тяжёлые зелёные шторы скрывали внешний мир и не давали
разглядеть, что же происходило по ту сторону занавески. Дубовые
часы, выполненные в виде скворечника, показывали ровно шесть утра.
Дверцы под циферблатом медленно отворились, и оттуда выпорхнула
маленькая деревянная птичка, одетая в чёрный цилиндр и золотой
монокль. В правом крыле у неё был зажат золотой колокольчик с
камушками, а в левом трость с крупным камнем на набалдашнике.
Крылья искусной фигурки стала двигаться вверх и вниз, колокольчик
тихонечко зазвонил, и по комнате прошлась вибрация, вызывающая
головную боль.
Я лежала, на огромной двуспальной кровати с алым балдахином, и
немигающим взглядом пялилась в потолок. Как бы я ни пыталась
сомкнуть глаза, ничего не выходило. Мне словно цемента в них
налили, ну или суперклеем, ресницы к бровям приклеили. Да так
надёжно, что любая попытка вызывала жжение. Наволочки на подушках и
простыни были слишком горячими и раздражали кожу, вызывая у меня
нервный зуд и желание сбежать куда подальше. Всё это было слишком
роскошным и неправильным и вряд ли бы уместилось в моей хрущёвке на
окраине Пятигорска. Потому вопросов было больше, чем ответов.
От звука колокольчика уже ломило не только в висках, но и во
всём теле. С трудом, слегка пошевелив пальцами, я тут же рухнула
обратно на подушку. Издевательство какое-то. Честное слово, что тут
вообще происходит! Я что, в фильм попала или в какой-то женский
роман, который читала по пути на работу? Единственное, что мне
удалось рассмотреть, это то, что по подушке были размётаны светлые
волосы, хотя всю свою сознательную жизнь я была брюнеткой и блонд
отродясь не красилась. Хотелось удавиться или побиться головой о
стену, но ни того ни другого я сделать была не в состоянии. Жутко
мешала головная боль.
Птичка заехала обратно в часы, стало немного полегче, но не
настолько, чтобы я расслаблялась и готовилась к тому, чтобы
радостной и белой зайкой скакать по этому волшебному месту и ждать,
когда меня на тот свет отправят. Жопа явственно ощущала, что где-то
тут скрывалась нехилая такая подстава. Факт того, что мне по душе
сей бедлам не придётся, чувствовала на интуитивном уровне,
буквально всеми фибрами своей души. И первым делом следовало
свалить отсюда, куда глаза глядели. Но тело предательски не
слушалось, и всё, на что меня хватало – бешеное вращение глазами и
тихий мат у себя в голове.
