Кем я был? Планом Мастера, ложной гипотезой, отсутствием доказательств, ошибкой в рассуждениях, идеей, растворённой в щёлочи.
Кто я есмь? Привидение, иллюстрация, вечный импульс, странное впечатление, пьяная гиль, тяжёлый бессмысленный выбор, чей-то безумный тревожный сон; но прежде всего и больше всего, я – чьё-то липкое воспоминание.
В качестве отправной точки я выбираю уютное подножье дуба, растущего в саду моего воображения. Я закрываю глаза, и его кожистые листья гостеприимно предоставляют мне тень. Колоссальная крона, в сравнении с которой я кажусь ничтожным осколком, нежно обнимает меня, и я чувствую, как сознание освобождается от мёртвых мыслей.
Милые мысли, за что я больше всего люблю вас, так это за то, что вы ничего не прощаете. Вы рождаетесь и указываете, чтобы однажды спрятаться, набраться сил и ударить вновь.
Моё ничтожество не тяготит меня, но дарит мне крылья и лёгкость. Моё тело возносится так высоко, что я могу видеть сказочный, построенный на рыхлом облаке город. Припудренная, сладкая, объятая сказочной дымкой Гоморра – царство изящных демонов, обманувших время, пространство и причинность. Стройте же исполинские башни, низвергайте на землю смертоносную серу, искушайте, мстите и царствуйте, царствуйте над смертью!
Жутко моё существование и к тому же всегда лишено смысла: бесплодное дерево может стать уделом его.
Пронзающий ветер и вездесущая соль – долго ли ещё ждать рассвета? Как жажду я рассвета и как жажду я поругания: песок суть моя клетка, а поругание суть побег. Холодно, дышится тяжело. Мой сад погружён в глубокий сон. Звезда служит мне маяком, но отчего светит она так тускло, будто кто-то шепчет там, уцепившись за мрачную твердь? Маркиз Фенекс, не утруждай свой детский голос – твои песни не для моих ушей! Спустись же и сбрось свои лживые крылья!
Антропоморфное уродство с козьей головой и смехотворными редуцированными крылышками преграждает мой путь. Его одежды украшены драгоценными камнями; рубин, топаз и алмаз, хризолит, оникс, яспис, сапфир, карбункул, изумруд и золото; всё, искусно нанизанное на нём, приготовлено было в день сотворения сада. Долго ли ты прятался, клеветник, за чередой огнистых камней? Ты предлагаешь мне сигарету? Я ворочу нос: моё тело – храм, и я отказываюсь осквернять его.
