Императорский
дворец
Леоморт чувствовал себя параноиком. Его спокойствие никуда не
делось, но то, что он узнал от одного из своих информаторов, не
могло его радовать. Совершенно.
И ладно бы новости касались столицы, но нет. Дело было Канске.
Тюрьма “Сибэр” была разрушена. Внутри никто не выжил. И от здания
осталось одно лишь название. Те немногие, кто знал про тюрьмы,
занервничали так же, как Леоморт.
Вот только нервяк героя был не таким, как у обычных людей. Нет,
командир легендарной уже пятёрки казался спокойным. Он подошёл к
своей импровизированной доске улик и сделал новую надпись,
прикрепив отчёт, сделанный информатором, вместе с картой
Сибири.
Почему герой восьмого круга это сделал? Всё просто. Именно в это
время Фер, за которым принялся внимательно следить Леоморт,
отправился в Сибирь, в Иркутск. Об этом он узнал от самих
сотрудников, прийдя туда инкогнито. Работники не скрывали, куда
отправился их хозяин. И даже гордились. Ведь причина была простой.
Его Благородие Фер отправился узнавать про родственников одного из
сирот гимназии. Как благородно это звучало.
Но Леоморт не верил в совпадение. Не в такие. Какова
вероятность, что подозреваемый, летя на дирижабле, смог устроить
погром в тюрьме? Большая. Но была одна загвоздка. И даже не
одна.
Фер не мог быть одновременно на дирижабле и в тюрьме. Об этом
также сообщил информатор, который узнал это от проводницы
дирижабля. Она была в восторге от барона. Да и временные рамки не
соответствовали, даже если он смог бы подсесть на дирижабле позже в
другом городе. Слишком большое расстояние. В Иркутске также нашлись
свидетели того, что Фер был там.
Но что-то Леоморту подсказывало, что он был недалеко от истины.
Его чутьё так и кричало об этом. Герой не был дураком. Это не могло
быть обычной случайностью. Барон был виновен и в смерти Бориса, и в
разрушении тюрьмы. Но у него было железное алиби.
Впрочем, Леоморт мог спросить ещё одного человека об этом. Тот
копал под тюрьму, хоть и не прямо.
Герой резко отошёл от стены, задёрнув её шторой, а после
выскочил из кабинета, краем глаза зацепившись за кучку крошек от
какого-то печенья. Неужели Виктория опять таскала сюда выпечку и
ела её втихаря? Он же говорил ей так не делать, но любовь к разным
вкусностям была выше просьб командира.
