© Сост. В. Богданова, 2018
© ООО «Издательство Родина», 2018
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.
Наши первые военные школы
(Ф. С. Лалаев)
«Известно есть всему миру, каковая скудость и немощь была воинства Российского, когда оное не имело правильного себе учения, и как несравненно умножилась сила его и надчаяние велика и страшна стала, когда Державнейший наш монарх, Его Царское Величество Петр I, обучил оное изрядными регулами». Мысль эта выражена в одном из законодательных актов нашего Правительства, изданных в том самом году, в котором спустя только двадцать лет после поражения под Нарвой Россия праздновала уже заключение столь славного Ништадтского мира. «Тож разуметь, – читаем далее в этом акте, – и о архитектуре, и о врачевстве, и о политическом правительстве и о всех прочих делах».
Так понимали значение просветительной деятельности Петра его современники, и действительно, вся история деяний великого Преобразователя России доказывает, что он постоянно руководился твердым сознанием высказанной им истины, что «учение доброе и основательное есть всякой пользы отечества аки корень, семя и основание».
Но вместе с тем та же история приводит к убеждению, что в заботах Петра о распространении просвещения первенствующая роль принадлежит стремлению его удовлетворить практическим нуждам обновленного государства, причем все школьное обучение принимает у нас преимущественно прикладной характер, общеобразовательные цели его уступают место утилитарным требованиям государственной службы и приготовление к различным родам этой службы становится для отдельных сословий даже повинностью. Таким образом, конец XVII и начало XVIII века представляют в истории нашего просвещения тот именно период, когда вследствие неизбежного исторического закона государство стремится извлечь из науки еще только одну внешнюю, материальную пользу, устраивая училища с исключительною целью приготовления необходимого ему контингента сведущих служилых людей.
