С жёлтой,
тонированной в круг, «бэхой» я пересекался пару раз. Её
нетерпеливый водитель при каждой возможности шёл на обгон,
заскакивал обратно в свою полосу в последний момент. Трюк этот он
проделывал раз за разом, пока не скрывался за очередным
поворотом.
Зачем –
непонятно. Сначала я обогнал приметный автомобиль у придорожного
кафе, второй раз — на заправке, притом, что ехал я спокойно, не
торопясь оставить позади красоты Горного Алтая и две недели
пролетевшего отпуска.
Будущее
рисовало безрадостную картину — городскую суету, помноженную на
бешеный ритм и бесконечные пробки.
Каждое лето
я брал запас консервированной каши, компас, кусок брезента, старый
отцовский карабин и забирался в какую-нибудь глухую деревеньку на
краю мира, оставлял там машину и уходил. Просто уходил бродить по
глухим местам, искать уединения, наслаждаться дикой красотой,
нетронутой цивилизацией. Ну или почти не тронутой.
Две недели
одиночества хорошо прочищали мозги, позволяли не превращаться из
живого человека в бездушную машину для зарабатывания
денег.
Друзья и
знакомые об этой привычки знали, хотя я и не любил особо
рассказывать о своих походах — да и как передать словами всю
красоту и мощь гор, силу рек и густую пелену холодных туманов.
Фотоаппарат я с собой не брал, предпочитая оставлять всё увиденное
в памяти, не тратя времени на постановку кадра.
Асфальтовая
лента трассы вилась серпантином по горным склонам. В разгар лета
здесь всегда плотное движение — здоровенные пассажирские автобусы,
полные туристов, нескончаемые потоки легковушек,
лесовозы.
Я тащился
за грузовиком, позади меня пассажирская газелька с надписью «Дети».
Скорость — километров семьдесят, на подъемах чуть меньше, на
спусках чуть больше.
С одной
стороны отвесная скала, с другой обрыв. Обычный расклад для горных
дорог.
Навигатор
показывал, что до ближайшей деревни около десяти километров. Там я
планировал сделать короткую остановку — жутко хотелось ледяной
минералки, потому что жара стояла такая, что кондиционер в
автомобиле не справлялся, и мне пришлось открыть окна, впустив в
салон потоки горячего воздуха.
По встречке
вновь пролетела та самая желтая «бэха». Знак, запрещающий обгон, и
сплошная разделительная разметка его явно не
останавливали.
Вот,
придурок!
Серпантин
снова круто изогнулся, где-то впереди громко лязгнуло, завизжали
тормоза, и мгновение спустя я увидел, как здоровенный тентованный
тягач, мчавшийся по встречной полосе, тащит перед собой ту самую
«бэху», оставляя на раскалённом асфальте черные полосы.
