— Мерзавка!
Хлёсткая пощёчина обожгла моё лицо,
я ошалело открыла глаза и уставилась на наглую женщину, которая
сверлила меня злым взглядом.
О чём она? И вообще, кто это?
Закрытое допотопное платье, несуразные рюшки. Искажённое ненавистью
лицо. Кто из нас ещё мерзавка?
— Максимилиан чуть не умер из-за
тебя! — разорялась дамочка.
— Что?..
— Госпожа, — послышался смущённый
голос за её спиной, — она ещё слаба. Вчера бредила.
— И поделом! — напирала на
восклицания несносная женщина.
Никогда не любила скандалистов.
Плохое настроение? Будь добр, потерпи до выхода из помещения, найди
укромный уголок и там уж дай волю гневу или слезам. Но тут? Что я
ей сделала, чтобы меня хлестать по щеке?
Она снова замахнулась, но в этот раз
я поймала её руку и намеренно сильно сжала запястье. Едва ногтями
не впилась, а заодно пригрозила:
— Ещё раз позволите себе такое, и я
отвечу, мало не покажется.
Жаль только, силы во мне было
немного. Но вот упёртости, хоть отбавляй.
— Ха!
Громко хмыкнув, дамочка отдёрнула
руку и застучала каблуками по полу, скрываясь из комнаты, а-ля обои
в несуразный цветочек. Бабушачий интерьер, деревенские платья,
молодая девушка в костюме средневековой горничной. Фотосессия?
Съёмка фильма?
— Где я?
— Вы… — неуверенно начала моя
заступница. Во всяком случае, она меня оправдывала. — Вы в доме
мистера Саймона Линдерброса. Возможно, вы не узнаёте свою
спальню?
— Мою спальню?
— Да, моя госпожа.
Положительное отношение к этой
добродушной на вид девушке претерпело некоторые изменения, причём
не в лучшую сторону. Неприятным открытием вдвойне был тот факт, что
она искренне верила в то, что скармливала мне под видом правды.
Ведь я-то знала, эта безвкусица не может быть моей спальней. Я
выпахивалась на трёх работах, закрыла ипотеку и на днях забрала
справку из банка о закрытии кредита. Я точно помню как выглядит моя
спальня после ремонта.
И вот надо было случиться такому,
муж, как назло, повёз меня в автосалон, непрозрачно намекая, что
пора бы и машину поменять. Он вырулил на МКАД и втопил на нашей
старушке праворукой японке, залез в центральный ряд.
Красные стоп огни — последнее, что
отпечаталось в памяти. Неужели я умерла? Одинокая слеза от жалости
к себе прошлой стекла по щеке, вызывая неприятное жжение. Так, не
раскисать. Тяжёлый вздох вырвался непроизвольно.
