Иногда бывает так, что одна встреча меняет уже кем-то написанную
историю. Так случилось с Рональдом Билиусом Уизли —
в возрасте пяти своих лет он встретился с Лавгудами. Рос
Рон как сорная трава, и дела до него никому не было,
кроме близнецов, очень любивших «подшутить» над младшим братом.
Наверное, им нравились слезы ребенка… Маме Молли было
не до него, ибо подрастала Джинни, долженствующая
принести семье деньги, хотя девочку о ее желаниях никто
спрашивать не собирался. Папа был постоянно занят, а Рон
большую часть времени проводил на улице. Наверное, именно это
стало причиной той встречи.
Пандора пригласила его на чай, познакомила с совсем
маленькой Луной, и вот здесь Рон впервые увидел разницу.
Обнаружив, что за вопросы жалящее заклинание не следует,
мальчик принялся спрашивать. Пользуясь тем, что дома никому
до него не было дела, Уизли, презрительно прозванный
«шестым», как будто у него не было имени, начал учиться,
в чем ему миссис Лавгуд помогала, а мистер Лавгуд дарил
то, чего мальчик дома не ощущал — поддержку. Рон обретал
уверенность, понимая при этом, что дома его просто
не поймут.
Мистер Лавгуд учил мальчика очень многому, так как работал
в Отделе Тайн. Он спокойно рассказывал о пророчествах,
о том, как можно манипулировать сознанием, постепенно
передавая мальчику свое видение ситуации. В его понимании
амортенция была сродни насилию, а добиваться своего болью, как
было принято у Уизли, — просто некрасиво. И Рон
учился вовремя закрывать рот, а главное, думать. Мистер
Лавгуд, нашедший восхищенного слушателя в соседском мальчике,
учил его воспитывал в в нем привычку размышлять.
До Хогвартса оставался год, когда внезапно и нелепо,
прямо на глазах Луны, погибла миссис Лавгуд. Девочку
это бы уничтожило, если бы не Рон. Он просто был для
нее, ощущая себя так, как будто у него погибла мама.
Но при этом уже умеющему думать мальчику не понравилась
показная жестокость и непонятность смерти. И он пошел
со своими вопросами к Ксено.
— Тетя Пандора никогда не проводила эксперименты при
Луне, — заметил Рон. — Что же могло так
взорваться?
— А ведь действительно… — погрузившийся
в свое горе Ксено выплыть из него смог не сразу,
но вот когда это ему удалось, задумался. — Надо еще раз
осмотреть лабораторию, — понял он.
— А ты всегда будешь? — Луна вцепилась
в Рона, ставшего для нее всем за это время.
