Crossed Badlands Крещеные на выпускном

Анна проснулась, услышав скрежет и возню, доносящиеся из коридора, где была входная дверь.

— Миша! Миша! — она сонным голосом позвала мужа, пытаясь нащупать его рядом с собой на кровати. Но справа никого не оказалось. Теперь Анна догадалась, что, похоже, ее супруг после поездки к маме снова пошел пить с друзьями. И теперь он стоит у входной двери пьяный и не может ее отпереть. Девушка открыла глаза и приподнялась на кровати. На дворе стояла глубокая ночь, лишь тусклый свет уличных фонарей проникал в темную комнату через незашторенное окно. В помещении было душновато, воздух стал сухим от еще работавших батарей. Анна встала с кровати, поправила волосы, доходящие ей до плеч, и, накинув халат поверх ночнушки, направилась к выходу.

Она вышла в смежную комнату, где нащупала выключатель и зажгла люстру. Свет больно ударил в глаза. Анна старалась идти осторожно, дабы не свернуть находившийся справа плазменный телевизор. И все же она больно ударилась мизинцем о стоявший в центре комнаты кофейный столик. Анна, выругавшись, плюхнулась на махровый красный диван. Ей не хотелось открывать дверь благоверному пьянице. Мысль о том, что ночь на лестнице научит его не нажираться, приносила чувство эгоистичного удовольствия. Она даже решила, что их диванчик вполне сойдет для сна. Но стук в дверь усилился. Девушка, боясь, что муж перебудит всех соседей, поспешила в коридор через большие стеклянные двери.

В прихожей стояла полка для обуви, а на стене висели куртки. Анна зажгла свет, и, ругаясь, начала поворачивать ручку замка.

— Миша, ну е-мае! Какого хрена ты опять, видел сколько… — слова застряли в горле девушки, как только она отперла дверь. Анна непроизвольно открыла рот, сделав пару шагов назад. Она с испугом рассматривая компанию людей, собравшихся в коридоре. Среди них были незнакомые мужчины и женщины. В одном из них она с ужасом узнала своего мужа Михаила, высокого шатена с голубыми глазами. У всех лица покрывали тонкие полосы уродливых язв, образующие крест. Люди широко улыбались. Их прищуренные глаза горели не добрым огнем.

Анна закрыла рот ладонью, когда заметила, что их одежда и лица перепачканы чем-то тёмно-красным, а в руках они сжимали окровавленные ножи и куски арматуры. По спине побежали мурашки. Тревога резко стала перерастать в панику. Девушка взвизгнула, увидев, что блондинка держит за волосы отрезанную голову бабы Вали — пенсионерки с первого этажа, которая частенько засиживалась на лавочке у подъезда. Глаза старушки закатились, кожа посерела, а из открытого рта и перерезанной шеей стекали струйки крови.