Хорошо, когда дома ждут. Хуже, когда
поджидают.
Такие похожие слова и такие
разные.
Когда тебя дома подстерегают родственники (а
мне кажется это слово наиболее точно передаёт ситуацию), которые
знают тебя, хотя ты не знаешь их, то это совсем не
здорово.
Ещё
более «не здорово» то, что у них наготове какие-то обоснованные с
их точки зрения претензии ко мне, тем более материальные и что
совсем пугает, так это их размер.
-
Сколько, ты говоришь? – голос предательски дрогнул.
-
Один миллион двести двадцать три тысячи, - повторил
отец.
- И в какой момент я так крупно
задолжал, стесняюсь спросить?
В комнате висела какая-то настороженная
тишина. Все прочие: одна девушка-подросток, две девушки постарше,
полноватый мужчина, женщина, единственная из всех смотревшая на
меня с любовью и двое разных, но в то же время неуловимо похожих
друг на друга парня старше меня – молчали и даже, как мне кажется,
старались не дышать.
-
Когда родился в клане Филиновых, - сурово нахмурившись, вкладывая
нотки важности в каждое слово, ответил отец. – Когда в день своего
восемнадцатилетия, предварительно испив сидра и дыша на меня
перегаром, пришёл за семейным перстнем… и получил его!
Отец всё это время сидел на диване возле
журнального столика. После этих слов он развернул правую руку
ладонью вверх и постучал своим перстнем о деревянную поверхность
журнального столика.
Родовым перстнем патриарха…
-
Субсидиарная ответственность члена клана по долгам клана, а если
точнее, патриарха клана? – предположил я.
-
Браво, значит, пару лекций по гражданскому праву ты не пропустил, -
кивнул отец. – Да, всё верно, классическое право
«патерфамилиа».
- И
все же было бы не кисло получить какие-то пояснения.
-
Тебе не надо об этом знать. Но нам всем вместе надо подумать над
планом «А», это погашение долга. И планом «Б», тем, что мы остаёмся
в Кустовом жить.
-
Нет, стоп. Что значит - не надо?
Я
встал, скрестив руки на груди и прямо уставился на отца, который
тоже встал и хмуро, как пожилой бык, растоптавший на своём веку
десяток тореадоров, смотрел на очередного.
–
Вы припёрлись в мой город, в мою квартиру, которая, кстати, не моя.
Откуда вы вообще знали, где я живу?
-
Филипп сказал, конечно. А Иона дала ключ, консьерж пропустил, мы
вежливо всё объяснили, - вклинилась в разговор мать. – Ты же должен
был получить телеграмму!
