— Как ты умудряешься не мучиться похмельем, Барон? — простонал
Димка Трубников. — Ты же выпил больше меня!
Левой рукой приятель прижал ко лбу мокрое полотенце, а правой
схватил стакан с огуречным рассолом.
Стакан мелко подрагивал, выдавая Димкино состояние.
Мы сидели в столовой загородного поместья Трубниковых. Димка
заманил меня в гости обещанием бани и рыбалки на озере.
На самом-то деле, хитрец решил напоить меня и познакомить со
своей двоюродной сестрой. Но это выяснилось, когда мы прикатили в
усадьбу и уже отпустили извозчика. Так что сбежать я не мог.
Большеглазая стройная девица липла ко мне весь вечер. Смеялась
над моими шутками, строила глазки, призывно улыбалась и хлестала
сладкие наливки.
А ночью пробралась в мою комнату и потребовала показать ей
демона.
А мне жалко, что ли? Восемнадцать девушке исполнилось — значит,
может отвечать за свои хотелки.
Она и отвечала — почти до утра, и очень страстно. Исчезла только
на рассвете, отблагодарив меня усталым поцелуем.
А я вытянулся на смятых простынях и принялся песочить
Ксантиппа.
Ксантипп был одним из моих демонов.
Точнее, когда-то он был демоном Воды, но я убил его и забрал его
сущность. Так что теперь он служил мне.
Как все демоны Воды, Ксантипп обожал бухать. Не знаю, как это
связано. Просто — факт.
Я и подманил-то его, вылив ведро самогона в озеро, где он
обитал.
Так что вчера вечером анисовой и тминной накидался не я, а мой
ручной демон. А потом полночи икал, мешая мне наслаждаться близким
общением с юной красоткой.
Объяснять эту хитрость Димке я не стал. Пусть завидует, сводник
хренов!
Все равно, ему такое не светит — приручать демонов не так-то
просто!
Многие пытались, но пока ни у кого не вышло. Кроме меня.
Поэтому я подмигнул Димке и налил себе рассола.
Рассол оказался холодным и вкусным — с хреном, с чесночком, со
смородиновым листом!
Нектар, а не рассол!
Видно, кухарка Трубниковых понимала толк в похмелье.
Я с удовольствием сделал большой глоток — пусть Ксантипп
порадуется!
И тут в окно столовой постучали.
На мраморный подоконник уселась галка и настойчиво барабанила
клювом в стекло. При этом галка укоризненно косилась на меня
блестящим глазом. Как будто говорила:
— Я тебя вижу!
Глаз был не черным, как положено птице, а ярко-желтым.
— Только этого не хватало! — расстроился Димка. — Хорошо же
отдыхали!
