Первой о том, чтобы перебраться жить за границу обмолвилась Оля. Это было в сентябре седьмого года. Мы сидели на берегу речки Чухонки у нас в Колпино под Питером, смотрели, как красиво дымят трубы Ижорского завода и рассуждали, как нам развивать наш бизнес. Оля тогда только с неделю как уволилась с работы и стала предпринимателем по бухгалтерии. Я был при ней помощником и мужем. В основном в таком порядке, но случалось и наоборот. Это зависело от рабочей загрузки.
Меня её обмолвка насторожила.
– И как ты себе это представляешь? – спросил я.
Оля ничего не ответила, и я понял, что представление у неё ещё не началось.
– А Россия чем тебе не подходит?
– Хочется тепла и моря, – сказала она.
– Ну так для этого курорты есть.
– Я не хочу курорт. Хочу нормальный город. И вообще, другой жизни хочу.
– Это как? – спросил я.
– Дом хочу, а не комнату с видом на завод. Сад хочу, а не мусорный бак у подъезда. И ещё хочу в сорок лет на пенсию уйти.
Про пенсию я выяснять не стал. Хочет человек иметь иллюзию, пусть имеет. Его право. А по первым двум пунктам – тут терпение требовалось. Бытовые условия у нас, может, и не первой категории были, но для этого мы бизнес и завели, чтобы их улучшить, разве нет? Работай и воздастся тебе.
Но Оля в эту воздачу не верила.
– Ну будет у нас не одна комната, а три, – говорила она. – Так вместо завода дом напротив построят – или свечку до неба или книжку на километр. И сами мы в такой книжке жить будем. Что за удовольствие?
– У нас вся страна так живёт, – говорил я.
– Мне от этого сильно легче, – отвечала Оля.
На этом наши разговоры обычно и кончались. Чтобы вести их дальше, надо было бюджет иметь. А у нас на то время только холодильник свой появился. Оля это знала не хуже меня и соль на рану без толку не сыпала. Но тогда на Чухонке в её голосе я засёк какую-то упёртую интонацию, как будто она в атаку идти собралась. Девушка, с которой я прожил последние четыре года так со мной не говорила.
– Может нам съездить за границу, чтобы ты посмотрела, как там и что? – предложил я.
– Ты мне рассказывал, как там и что, – сказала Оля. – Мне подходит.
– Ну, это я. А своими глазами…
– Ладно, – перебила меня Оля. – Не хочешь, так и скажи.
Я не то чтобы не хотел, но и вот так с бухты-барахты за границу мотать тоже готов не был. Поэтому я пожал плечами и повертел руками по воздуху, как будто вкрутил туда лампочку. Две лампочки, если точнее. Меня этому Фимка Берман научил, знакомый один из Калифорнии. Он своей жене Зинуле эти лампочки регулярно вкручивает. И это, как он говорит, помогает им сохранять в семье атмосферу приличия и культуры. Смысл там в том, что Зинуля по натуре человек подвижный. Ей всё время перемен в жизни хочется. Потому что если ничего не менять, говорит она, так в этой Калифорнии с тоски подохнуть можно, так там всё хорошо и благополучно.
