Викинг, стоящий на палубе передо мной, здоровый и крепкий, как
вставший на задние лапы племенной бычок. Он угрожающе сверлит меня
своими глазенками. Зовут его Снор. И каждый раз, раскрывая свою
пасть, он забрызгивает мое лицо и грудь слюнями.
Но это меньшая из моих бед.
– Ну что, Красавчик, подыхать не надоело? – спрашивает Снор, в
очередной раз орошая меня своими слюнями.
Красавчиком называют меня. За внешность, оставшуюся после
многочисленных побоев: разбитые в мясо губы, свернутый нос,
заплывшие фингалами глаза и залитое кровью лицо.
Еще называют Борзым. За проявленный характер. За попытки
убийства своих пленителей, за оскорбления в их адрес.
Иногда зовут Смертником. За мои многочисленные смерти из-за этой
самой борзоты и непослушания. И смерть это не всегда случалась от
побоев или холодного оружия. Но и от киля корабля, на котором мы
плывем. Любят викинги так развлекаться. Привяжут к рукам и ногам по
канату, бросят в воду и протягивают тебя под килем. Им весело. Мне
не очень.
– Чего молчишь, раб? Язык проглотил? – сказав это, викинг
ухмыляется. – Или мало били? Так мы это исправим.
И очередной раз пробивает своим кулачищем мне по почкам. Ну, а я
ответить ему ничем не могу. Только терпеть боль и продолжать с
ненавистью прожигать его взглядом.
Мои руки заведены за спину, обнимают мачту кнорра (вроде так мои
пленители назвали это деревянное судно) и крепко связаны. Ноги тоже
примотаны к мачте. Так и стою «солдатиком». А меня бьют.
Отвязывать боятся. После последнего случая я одного из бойцов
Снора убил и троих серьезно ранил.
– Ну, так как? – после очередного удара спрашивает здоровяк. –
Снова до смерти забить, или все же будешь слушаться и пойдешь на
весла?
Ему, как погляжу, все это уже самому надоело. Да и мне, если
честно, тоже. Еще, викингу важно поставить раба на место. И
заставить слушаться.
Сейчас, когда ветер обдувает мое голое тело, а брызги от ударов
весел о волны реки освежают и немного смывают с меня слюни викинга,
думается легче. Голова, отбитая ни один раз, проясняется.
Скрип деревянной палубы и плеск за бортом успокаивают. Заросшие
кустарником, деревьями и прочей зеленью берега умиротворяют.
Чего я добьюсь очередной смертью?
Того, что снова возрожусь на этой палубе, так как я теперь раб.
А раб воскресает в том месте, которое установит хозяин раба, или
(если не будет этого места) рядом с хозяином.
