ЛЕТУН
Фламенковнебесах
ПРОЛОГ
США, Детройт, муниципальное
кладбище. 11 марта 1932 г.
Холодный мелкий дождь монотонно лил
второй день, напитывая влагой землю и одежду, омывая стволы и ветви
недальних деревьев, низенькие – по местной сверхбережливой традиции
– намогильные памятники, кожу лица и рук. Намокшие волосы
двадцатидвухлетнего парня потемнели и издалека могли показаться
почти чёрными, по лицу стекали тонкие струйки. Давно ушли и нанятые
могильщики-землекопы, и хорошенько поддатый отец Илия, которому
пришлось ради отпевания добираться сюда из детройтского пригорода
Фёрндэйл, и трое хмурых приятелей покойного – таких же, выкинутых
Фордом на улицу работяг, которым повезло остаться живыми и
относительно целыми во время произошедшего в понедельник, седьмого
марта, расстрела полицией и наёмниками концерна мирной
демонстрации. А вот Аркадию не повезло… Он был схвачен фордовскими
костоломами, закинут в чёрный автомобиль, а на следующее утро
ранние прохожие обнаружили его, избитого до бессознательного
состояния, в одном из здешних дворов-«колодцев». Злая ирония
судьбы: содержание в больнице воевавшего некогда против красных
эмигранта оплачивал полуподпольный профсоюз. Парни из профсоюза
помогли и с похоронами.
Все поуходили, а парень сидел на
корточках у могилы старшего брата, вывезшего когда-то кадета из
Владивостока на Филиппины на корабле старковской эскадры и девять
лет подряд бывшего единственным родным человеком в этих чёртовых
Сумасшедших Штатах, безразличных к любому, у кого нет кругленькой
суммы на банковском счету и сурово карающих каждого бедняка, кто
попытается потребовать: «Работы и хлеба!». Сидел, и выцарапывал на
камне маленький православный крестик…
Полчаса спустя он всё-таки покинул
промокшее насквозь кладбище с появившимися там за неделю свежими
могилами, где меж английских надписей чернела, выведенная краской
по камню: «Аркадий Пантелеевич Русанов. 1895-1932».
1
Неизвестно, где и когда
Не болит! Вот ей-же-ей – не
болит!
А ведь только что в груди словно
раскалённой арматуриной шерудили – и вдруг – не болит! Чудеса
медицины или сам как-то оклемался?
Наверное, всё же сам: обстановка
вокруг ни разу не похожа на больничную: узкая комнатка-«пенал» с
выгоревшими обоями на стенах и странной формы электролампочка,
свисающая с давно не белёного потолка. Лежу навзничь и разглядываю
её, как старинный крестьянин «лампочку Ильича»: видел я как-то
такой фотоснимок: дед с бабкой разглядывают её, как чудо чудное…
Эта, кстати, похожа на ту, что на снимке: сам-то я такие раритеты
не застал – а тут висит себе и всё ей параллельно, ибо
последовательно подключать их в сеть – неправильно… Шутка, да. А
когда случился приступ – было не до шуток. Прихватило «моторчик»,
когда пришло извещение о смерти Костика. Последний сын у меня
оставался: Пашка-то ещё от полученных в Чечне ранений помер, не
дожив до тридцати пяти. А Костю посадили на три года: якобы он
привёз с Донбасса незаконное оружие. Парень заявлял, что пистолет
ему подбросили – вполне верю. А вот прокурор с судьёй поверить не
захотели: не полагается им верить активному оппозиционеру местного
масштаба и «злостному критикану» властей предержащих. Ещё и
«наёмничество» пытались инкриминировать, но в этой части вообще
ничего доказать не могли. И вот через две недели после суда –
сообщение: «скончался в результате сердечной недостаточности». Ну
да, тридцатилетний спортсмен, КМС по парашютному спорту – и
«недостаточность»…
