Танец маленьких искр. Антре. Том 1

Прежде всего следует уяснить главное. То, о чём пойдёт речь – есть божественный дар.

Корабли появились на восьмой день. Тонкими нитями мачт, устремлённых к небу, вынырнули из пучин бездны прямо на горизонте. Размытыми пятнами парусов расплылись в тёмно-синем утреннем тумане.

Первым их заметил Кирк, дозорный. Сбежал с мачты, в два шага подпрыгнул к Персивалю, взволнованно задышал, выпуская едва заметные облачка пара.

— Капитан, — выдохнул он. — Капитан, вы видите?

Персиваль прищурился. Ветер, приносящий морские брызги и мелкий дождь, мешал рассмотреть гостей, так что он взял у дозорного бинокль, подошёл к фальшборту.

— Проходят мимо, — заключил он. — Три... Нет, четыре судна.

— Фрегаты, сэр, — с нарастающей тревогой заметил Кирк.

Персиваль вернул матросу бинокль. Подушечкой большого пальца вытер слёзы, образовавшиеся в уголках глаз.

— Доложил подполковнику?

— Никак нет, сэр... — матрос слегка смутился. — Рации вышли из строя, и я...

Он умолк, и Персиваль едва не зарычал:

— Подполковник Орсел с нами на одном судне, болван! Прибыл на шлюпке около двух часов назад. Удивительно, что ты хотя бы корабли заметил до того, как они начали по нам стрелять. — Матрос после каждого слова становился ниже, будто просачивался между насмоленными досками. — Ну? Ждёшь особого приглашения?

— Но ведь... — Кирк облизал обветренные губы, по всей видимости пытаясь набраться смелости. Вздёрнул юношеский подбородок. — По уставу я не могу покидать пост. На случай, если... — Он робко кивнул в сторону кораблей. — Ну... Появятся враги. Я должен доложить старшему по званию, а вы — капитан абордажного отряда. Я и подумал...

— Бездна... — процедил сквозь зубы Персиваль. И без лишних слов почти бегом бросился в капитанскую рубку. На пороге, опёршись о косяк, раскуривал самокрутку Граф, один из его подчинённых.

— Неприятности? — бросил он, без всякой тревоги, расслабленно выпустив колечко дыма. Персиваль молча прошёл мимо него, перешагнул порог капитанской рубки и обвёл взглядом собравшихся.

Капитан судна, Лоуренс Ботфорт, поднялся из-за стола с бумагами и картой, провёл по лысой голове рукой — всегда поступал так, когда нервничал. Два офицера с длинноствольными ружьями, стоявшие с двух сторон от стола, повторили этот жест, будто две его пугающих тени. Обернулся штурман, подняли головы трое механиков, которые вместе с радистом корпели возле аппаратуры в дальнем углу небольшой каюты. Даже наводчик, мирно дремавший в кресле в углу, разлепил глаза.