Первое желание, пришедшее в голову Тимофею, было умыться или
просто протереть глаза, проведя влажной салфеткой по лицу. Что он и
сделал, прижав ладонь ко лбу и съехав до подбородка, попутно
надавив подушечками большого и указательного пальцев на веки.
Не помогло. Кожа оказалась сухой и горячей. Местами даже
неприятно шершавой, испещрённой множеством мозолей и заживших
порезов, словно он всю жизнь проработал не в офисе, собирая
информацию из новостных лент, а где-нибудь в автомастерской,
разбирая двигатели и откручивая приржавевшие гайки.
Прикосновение грубой кожи было неприятным только первое
мгновение. Потом недоумение сменилось странным чувством,
совмещающим в себе равнодушие и апатию. Тимофей открыл глаза и
посмотрел на ладонь.
Нет. Сначала он прищурился от яркого света, а уже затем,
привыкнув к освещению, изучил кожу собственной ладони. Это была не
его рука. Слишком большая и сильная кисть, с грубой, привыкшей к
контактной работе внутренней поверхностью. Так, наверное, выглядят
руки у землекопов, каждый день роющих траншеи для укладки
водопроводных труб или подземные убежища. Тимофей видел таких людей
из окна офиса. Целую неделю с десяток мужиков в оранжевых жилетках
долбили землю на противоположной стороне улицы, а экскаваторщик
постоянно курил, отмахиваясь от их претензий.
Воспоминание испарилось, как дымок вейпа перед вытяжкой и мысли
вернулись к руке. Пальцы крепкие, привыкшие сжимать орудие труда, а
не ласкать женскую грудь. Ногти варварски обкусаны чем-то
механическим и примитивным. Скорее всего обычными ножницами. Тупыми
и массивными, которыми кроят ткань в пошивочных мастерских. Их
подстригала не маникюрша в салоне, а для эластичности и блеска не
обрабатывали пилкой и лаком.
Кожа шершавая, словно никогда не знала перчаток и питательных
кремов для увлажнения и размягчения. Мозоли настолько старые, что
практически ороговели, сделав участки кожи абсолютно
нечувствительными.
Про рытьё подземных бункеров Тимофей подумал из-за неприятных
ощущений от яркого света. Его зрачки определённо не любили прямых
солнечных лучей, а предпочитали полумрак или искусственное
освещение. Закончив изучение кисти, он задрал лицо к небу, желая
понять источник столь болезненной яркости, но сильно ударился
затылком о что-то плотное и перевёл внимание на окружающую
обстановку.
