Люди порой, не желая того,
сами способствуют
проникновению существ из
иного мира в
повседневную
действительность и своё окружение.
Солнцева Наталья
«Последняя трапеза блудницы».
Низовья Дона, казачья
станица рядом с городком Раздоры. Конец XVI века. За несколько
сотен лет до развития основных событий.
Ясная майская ночь накрыла станицу своей тёмной пеленой. Месяц
на небе то показывался, то снова прятался за облаками. Молодой
казак Макар Лысаков молча шёл в сторону станичного кладбища. Сердце
тревожно билось, но душа надеялась на лучшее. Он несколько раз
оглядывался в сторону родной станицы. Опасался, не крадётся ли кто
за ним в темноте, ненадолго останавливался, чутко прислушиваясь. Но
нет, в степи стояла полная тишина, лишь изредка нарушаемая
стрекотанием неведомой живности.
Обе руки казака были заняты. Одна сжимала старую проржавевшую
лопату, другая — острую дедовскую саблю. Дело ему предстояло
серьёзное. От которого, можно сказать, зависела вся дальнейшая
жизнь молодого парня. По крайней мере, так считал сам Макар.
Неудачное сватовство к дочери казачьего
старшины[1] красавице Евдокии омрачило
былую раздольную и бесшабашную жизнь донского казака. Старшина Яков
Гуща, выйдя к сватам на крыльцо в богатом бархатном кафтане, даже
не пустил их в дом, сразу отрезал: «Не того поля ягода ваш Макар.
Голь перекатная, не имеющая ничего за душой, кроме старой дедовской
сабли. За такого дочь свою не отдам». Да и сама Евдокия, увидев в
окне засланных сватов, скривила пухлые губы: «Не люб он мне». Хотя
сама на прошлую Купалу[2] задиралась да
ластилась. Загрустил с того времени Макарка шибко. Где взять деньги
да разные "цацки"[3], столь любимые
семьёй домовитого казака?[4] "Походов за
зипунами«[5] пока не предвиделось. А в
последнем Лысакова совсем некстати ранил толстый татарин, хорошо
приложившись кривым ятаганом. Если бы в самый последний момент не
сумел увернуться, покатилась бы его светлая голова по зеленой
траве. Да и так посёк прилично. Какое тут думать о добыче. Рука бы
осталась целой. А то какой он казак без правой руки! Так и остался
без ничего в том походе. Но выручила родная бабка Маланья, дай Бог
ей доброго здоровья, поведала Макару историю про Тимофея
Гурьева.
Был в её юность такой удачливый богатый казак. Всю жизнь прожил
замкнутым и неженатым, хотя в молодости, да и позже, уже в зрелом
возрасте от девок отбоя не было. Ещё бы, ведь он с каждого «похода
за зипунами» и с каждой войны привозил по телеге разного добра. В
станице ходили завистливые слухи, что, мол, водится он с нечистым.
От того у него всегда и добычи больше всех, вровень со старшинами,
а пули и сабли вражеские его не берут. Тратил он мало, всё куда-то
копил, но одевался богато и оружие было одно из самых лучших в
казачьем войске. Складывал всё барахло, говорят, в погреб, опасаясь
пожара или завистливого недоброго человека. А перед своим последним
походом на турок куда-то всё спрятал. Ибо когда погиб Тимофей,
поднятый на турецкие пики, то люди, пришедшие к нему в дом, ничего
не нашли. Ни дорогой одежды, ни лишнего оружия, ни кошелей с
деньгами да золотыми побрякушками.
