Заканчивать десятый класс мне довелось в обычной подмосковной сельской школе. Это было даже несколько забавно. Первое, что мне пришлось услышать на перемене после «Урока Мира»:
– Шалавы! – вопила на весь школьный коридор наша классная руководительница.
– Не обращай внимания, – сказала мне моя одноклассница, – У Зоси такое бывает.
В целом педагогический коллектив школы был нормальный. Лишь у некоторых училок были свои заскоки. Например, вещая что-то про Шолохова, учительница по литературе могла спокойно сказать: «И пошел он жить в ихову семью». Ранее про нее ходили байка о том, что кому-то в сочинении она снизила оценку за слово «Кронштадт». Она лихо исправила «о» на «а» и объяснила, что проверочное слово «кран».
Еще интереснее была химичка. Из нее просто пёрла фольклорно-народная мудрость.
– Придешь на болоту, увидишь пузурьки, – наставляла она у доски неразумного школяра, – Что это? Мятан!
Ее коронной фишкой был такой стиль обучения.
– Таня, – говорила она в конце урока отличнице, – Прочитай следующий параграф и нам завтра расскажешь.
В десятом классе уже вовсю шло изучение органической химии, но если сама учительница не понимала, в чем там суть сложных формул, то ученики просто валяли дурака на уроках.
Я как-то по глупости попыталась указать на явную ошибку, которую под диктовку учительницы выводила бедная Таня у доски. Но химичка так злобно на меня глянула, что я предпочла на уроках химии заткнуться навсегда.
Еще в начале учебного года выяснилось, что вся система УПК на селе решалась просто. Мальчишки учились на водителей-трактористов, а девочки на доярок. Я, было, попыталась вякнуть про то, что в девятом классе уже начала обучаться профессии секретаря-машинистки. Но мне категорично отрезали – «У нас такого нет!»
– Тогда можно мне на водителя учиться? – спросила я робко.
– Нет, ответили мне в учебной части, – на водителей нужно учиться два года, а ты уже в последнем классе, поэтому только в доярки.
